|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
  |
|
Из 6-го века мы сразу перенесемся в век 11-й. Охрид, храм Св.Софии. Первое, что бросается в глаза при сравнении этой фрески с предыдущими изображениями, - это крылья за спинами "мужей". В каком из прошедших пяти веков выросли крылья у таинственных посетителей Авраама - я не знаю, так как никаких изображений "Гостеприимства Авраама" за эти века мне не попадалось. Может быть, подскажет кто-нибудь, кто знает?
И вот здесь возникают два вопроса: 1 - можно ли изображать Бога в виде ангела (или ангелов)? и можно ли изображать ангелов в виде человека с крыльями?
Вообще в Ветхом Завете есть несколько эпизодов, где не понятно, кто действует – ангел или Сам Бог. Это и известная сцена ночной борьбы Иакова неизвестно с кем – кто-то толкует этого неизвестного как Архангела Михаила, а кто-то – как самого Сына Божия; это и появление в раскаленной пещи в Вавилоне с тремя отроками иудейскими кого-то, похожего на Сына Божия, который через несколько абзацев именуется уже Ангелом, это и явление Моисею в купине неопалимой Ангела, который оказывается Самим Богом – Он-то и открывает Свое Имя – Сущий (то есть, Тот, Кто Есть, или Кто Жив). Выходит, Господь посылает людям ангелов в качестве Своих полномочных представителей, или же – Сам является в виде ангела. Но и ангел в явлении людям имеет вид не свой собственный. Дионисий Ареопагит пишет, что ангелы выглядят совсем не так, как принято их изображать, но приходится мириться со сложившейся традицией по причине слабости людей. Как выглядят ангелы на самом деле – Бог весть; в древности ангелами называли звезды (даже в Апокалипсисе), из чего мы можем сделать вывод, что ангелы – это светящиеся точки, причем горящие отраженным светом – как зеркала, отражающие свет божественных энергий; мы можем также догадаться, что ангел не трехмерен, как мы, люди, а имеет нулевую мерность – за счет того, что существует в мире ином, где иные параметры пространства и времени, а потому, попадая в наш земной материальный мир, он может передвигаться мгновенно из одной точки в другую, проходить сквозь стены и т.д. В Книге Еноха говорится (вернее, сами ангелы говорят Еноху), что могут принимать любой вид, какой им нужно, соответственно, к людям они являются человеческом облике.
Именно это мы видим и в эпизоде гостеприимства Авраама. В начале главы (Быт, 18:1) говорится прямо: «И явился ему Господь у дубравы Мамре», а в следующем стихе оказывается, что это «три мужа стоят против него» (точно как на фреске в катакомбах на Виа Латина). Далее (ст. 10) к Аврааму обращается Один из них, а в ст. 13 – «И сказал Господь Аврааму», то есть, понятно, что Господь – это «один из них», хотя в ст. 3 Авраам обращается «Владыка» ко всем Троим. Таким образом, можно сделать вывод, что Авраама посетил Господь с двумя Своими служителями. Так это и понимали некоторые экзегеты, полагая, что это не мог быть Бог Отец, но мог быть Сын, принявший вид человека, так как и человек был создан когда-то по образу именно Сына – такого, каким Сыну предстояло воплотиться на земле ради искупления человека в случае его падения. В соответствии с этим толкованием одного из гостей Авраама изображали несколько выше двух других или – как на мозаике в Санта Мария Маджоре – в прозрачном сиянии.
И для этого в тексте есть и другие основания: далее этот Один отсылает двоих своих спутников в Содом, а Сам остается и продолжает беседу с Авраамом – открывает ему, что намерен покарать Содом за укоренившийся там грех. Но вот в следующей главе 19 двое спутников этого Одного прямо именуются ангелами. Мы пропустим драматическую сцену в Содоме, так как нам в данном случае интереснее другое: далее по тексту нас ожидает нечто совершенно непредсказуемое: один из этих «ангелов» начинает говорить с Лотом как власть имущий, и в тексте появляется местоимение «Я» – с прописной буквы… Выходит, что эти ангелы – не совсем ангелы. Таким образом, получает основание другая традиция толкования этого эпизода из Ветхого Завета: Аврааму явилась Троица в полном составе, и это было первое Ее явление человеку на Земле. Потому Авраам и обращается ко всем Троим – «Владыка», провидев Бога в Трех Лицах.
Итак, фреска 11 века из церкви Св.Софии в Охриде. К этому времени уже закрепилась традиция изображения ангелов в виде крылатых юношей – образ, позаимствованный из языческого искусства, где так изображали в Греции Эрота или амуров-путти в Риме, или (там же) – крылатых гениев. Крылья здесь – чистый символ, знак, указание на легкость и способность к полету, а вовсе не средство передвижения, как у обычных птиц (увы, многие люди воспринимают их именно так – буквально).
Изображение разбито на две части: 1 – Авраам встречает божественных гостей, кланяется им земным поклоном и 2 – собственно сама трапеза.
Фрески замечательные, особенно вторая. Здесь и Сарра в шатре за занавесом, и Авраам подает на блюде "теленка нежного, хорошего", и Сын Божий в виде ангела, но в нимбе с крестом в центре стола, и двое других - совершенно равновеликие, и сидят они так, что из трех фигур можно составить треугольник, а можно вписать их в круг. Интересно, что небо здесь - темно-синее, то есть, действие происходит глубоким вечером, но освещения не требуется - сами гости светятся внутренним светом и освещают все вокруг. Получается, что композиция совмещает обе традиции толкования - понимай, как хочешь, и как двоятся смыслы в тексте, так же двоятся они и на фреске.
Остается только пожалеть, что в самом центре фрески лакуна - и непонятно, что же стоит на мраморном столе, но похоже, что всего одна чаша (или блюдо?), и в ней должен быть этот теленок, которого несет Авраам (такое дублирование или изображение последовательных событий в иконописи - вещь обычная) - или некий напиток - вода или вино? Главное - что этот сосуд ОДИН, как на иконе преп. Андрея Рублева, и это явно жертвенная чаша, а не простая поставленная на стол еда. Композиция многозначная и многослойная, совмещающая в себе и жанровую сцену - иллюстрацию эпизода из Ветхого Завета, и глубокий богословский смысл - первое явление людям Бога-Троицы и одновременно беседа о необычном рождении у престарелых родителей сына-наследника - по божественной воле нарушается естества чин, и намек (пока еще намек) на рождение иного Сына - наследника Царства, предвечного Младенца в человеческом теле, предназначенного в великую Жертву. И все это на одной плоскости в одной композиции.
(Отредактировано автором: 22 Июля, 2011 - 02:55:38) |
|
Всего записей: 725 : Дата рег-ции: Нояб. 2010 : Отправлено: 22 Июля, 2011 - 00:45:06 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
Последующие композиции Гостеприимства Авраама, которые Троицей в прямом смысле назвать пока еще не совсем правомерно, появлявшиеся в различных частях Империи, что-то от охридской композиции сохраняли, что – утрачивали, а что-то добавляли. Например, мозаика из Монреале (Палермо, 12 в.) сохранила равновеликость Лиц Троицы, но занавеса в шатре, где Сарра подслушивает разговор гостей с Авраамом, нет, а на столе появляется обильная трапеза. Каким образом Ангелы (являющиеся в качестве человекообразного фантома или некоей голограммы) или – паче того! – Лица Троицы совершенно безтелесные, поглощали всё это изобилие, особенно жареное мясо, совершенно непонятно, но это, как говорится, детали. Важно, что у среднего ангела пропадает крест на нимбе, а это значит, что здесь представлена вторая традиция, а именно – встреча Авраама с Тремя Лицами Троицы; причем, различения между Лицами не делается вообще – они совершенно одинаковы – равновелики и равночестны, и различить, где какое Лицо, невозможно. Таким образом наглядно показывается догмат единосущия и нераздельности.
Вообще, пожалуй, первым, кто посмотрел на икону Троицы глазами не столько искусствоведа, сколько богослова, парадоксальным образом оказался не «профессиональный» богослов, а мирянин с совсем небольшим стажем воцерковления, крестившийся в православие незадолго до смерти из лютеранства, светлой памяти академик Борис Викторович Раушенбах. Он подошел к анализу богословской стороны иконы, с математической точностью выявив, насколько та или иная икона данного сюжета отражает восемь свойств Пресвятой Троицы: 1 – триединость; 2 – единосущие Лиц; 3 – их нераздельность; 4 – соприсносущность (Три Лица существуют и действуют только вместе); 5 – специфичность Лиц (т.е. роли, которые присущие только каждому отдельному Лицу); 6 – взаимодействие; 7 – святость; 8 – живоначальность. И оказалось, что в максимальной степени все эти свойства отражает именно икона преподобного Андрея Рублея; все же остальные изображения Троицы отражают эти свойства в ослабленном виде или какую-то часть из них не отражают вовсе. К иконе Рублева мы еще подойдем во благовремении, а провести самостоятельный анализ каждой из представленных выше или ниже икон (фресок, мозаик) Троицы в этом ключе может каждый желающий.
(Отредактировано автором: 22 Июля, 2011 - 18:56:45) |
|
Всего записей: 725 : Дата рег-ции: Нояб. 2010 : Отправлено: 22 Июля, 2011 - 18:49:08 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
В начале 14 (1320) века сделаны фресковые росписи храма Успения Богородицы в монастыре в Грачанице. Композия Троицы здесь во многом повторяет композицию этого сюжета в Охриде. Она также состоит из двух частей.
На столе в центре – жертвенная чаша с головой тельца и три хлеба-просфоры, как в Равенне, однако общему впечатлению сильно мешают явно лишние здесь рюмочки. Интересная деталь – свитки в руках у каждого из Лиц Троицы.
Однако самое интересное в этой композиции – это как она размещена на стенах храма. Она расположена справа от алтарной апсиды, а слева, напротив нее – схожая по виду, как бы зеркально отражающая ее композиция «Премудрость созда себе храм» с Софией в женском облике и двумя прислуживающими ей девами с шарфами парусом – так когда-то изображали языческих богинь. То есть, композиция Софии также содержит три фигуры. И эта зеркальность, надо сказать, наводит на размышления.
У Софии в руках тоже свиток - полуразвернутый, а на столе - принадлежности для письма. В руках у девиц, похоже, чаши (но без ножек) с хлебом и вином, то есть это еще и "Пир Софии", тоже символ Евхаристической трапезы. А между «Гостеприимством Авраама» и Софией в алтарной апсиде – как раз сцена Евхаристии, Христос причащает апостолов. Таким образом, композиция "Гостеприимство Авраама" приобретает смысл прообраза жертвы Сына Божия в общем евхаристическом контексте восточной стены.
Еще пример интересного размещения фрески на стенах храма – в церкви св. Никиты (Чучер, тоже нач. 14 в.). Авраам здесь – где-то сбоку, его за деревянной балкой почти и не видно, а Сарра – вообще на прилегающей стене, как будто подходит из другой плоскости. Таким образом, в центре внимания оказываются только таинственные гости. В центре стола – жертвенная чаша с головой закланного тельца. Однако все эти ложки-ножи, а также другие закуски на столе отвлекают зрителя от восприятия символики Жертвы. Увы, но, кроме Андрея Рублева и художника из Охрида, никто из иконописцев не решился убрать со стола лишнее, отвлекающее внимание от Чаши.
(Отредактировано автором: 23 Июля, 2011 - 00:06:19) |
|
Всего записей: 725 : Дата рег-ции: Нояб. 2010 : Отправлено: 22 Июля, 2011 - 21:28:36 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
На фреске в Марковом монастыре (1370) стол ломится от яств, в жертвенной чаще – непонятно что (или просто не видно на фотографии, может быть, там все-таки голова тельца), зато на переднем плане – «теленок нежный, хороший» и непонятно, живой он или уже зажаренный, как будто свалился со стола или хочет на него забраться. Деталь довольно забавная, надо заметить. Тем не менее, намек на жертвоприношение присутствует, но только намек. Авраама и Сары, похоже, нет (или они срезаны на фотографии – не знаю). Интересная деталь здесь – красная ткань, натянутая на столбики домиков-шатров и закрывающая все небо. Вообще принято считать, что такая ткань – намек на то, что действие разворачивается в помещении. Но где же здесь помещение, когда трапеза совершенно точно совершалась на свежем воздухе? Значит, что-то другое, но не думаю, что это просто декорация.
Далее мы рассмотрим, какие изображения «Гостеприимства Авраамова» мог видеть Андрей Рублев, на что он опирался при создании своего шедевра.
Это, во-первых, грандиозная фреска приезжего любомудра и исихаста Феофана Грека в церкви Преображения на Ильине улице в Новгороде.
Она действительно впечатляет, несмотря на неполную сохранность – Авраам слева отсутствует. Но зато каков средний Ангел! Он крупнее двух других и как будто обнимает их своими развернутыми крыльями (очень похоже на фреску трех отроков в пещи огненной в церкви Каранлик в Каппадокии, где огромный Ангел осеняет их своими крыльями), в кресчатом нимбе, следовательно Феофан следовал традиции первой и изобразил в центре Сына Божия – Ангела Великого Совета, хотя сам Великий Совет здесь все же никак не просматривается – опять все та же бытовая сцена угощения таинственных путников и, помимо жертвенной чаши с головой тельца, на столе два хлебца-просфоры (очевидно, предназначенные сопровождающим лицам) и почему-то ножи – намек на заклание? Тем не менее, символ Евхаристии налицо – жертвоприношения Сына Божия, но смыслов единосущия и нераздельности Лиц Пресвятой Троицы здесь не просматривается. Тем не менее, все три фигуры вписываются в круг – символ вечности и божественного совершенства.
(Отредактировано автором: 23 Июля, 2011 - 01:39:39) |
|
Всего записей: 725 : Дата рег-ции: Нояб. 2010 : Отправлено: 22 Июля, 2011 - 23:58:26 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
Кроме того, на Русь из Византии привозились иконы, да и местные мастера уже писали "Гостеприимство Авраамово" - но всегда с Авраамом и Саррой. Вот, например, икона из Афин конца 14 века.
Все три ангела совершенно одинаковы. Все одеты в красные, цвета крови хитоны и огненно-алые гиматии, которые могут намекать на исходящие от всех Трех Лиц божественные энергии, как и золотистые крылья. С красными одеяниями перекликается и ткань над головами таинственных пришельцев, и крыша домика слева. Темные фигуры Авраама и Сарры на золотом фоне, также символизирующем божественный свет, смотрятся здесь совершенно чужими, «не от мира сего» на пиру в этом горнем мире именно они. Итак, здесь мы видим качественный переход смыслов – под видом трапезы в гостях у Авраама – изображение иной реальности, Троицы «у себя дома», в мире ином. На заднем фоне мы видим некие строения – символ домостроительства Божия спасения, а дубравы Мамврийской здесь уже нет. Но главное – положение рук у всех Троих, а также постановка ног у правого Ангела – точно такие, как на иконе преподобного Андрея.
(Отредактировано автором: 23 Июля, 2011 - 02:35:30) |
|
Всего записей: 725 : Дата рег-ции: Нояб. 2010 : Отправлено: 23 Июля, 2011 - 02:13:37 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
Здесь и домик-шатер с Саррой за занавеской, и древеса над головами гостей а, главное – одеяния ангелов почти как на иконе Рублева – средний ангел в точно таком же вишневом хитоне и синем гиматии – собственно, одежде Христа на множестве икон и фресок (и нимб у Него с крестом, то есть это Сын Божий со спутниками); у правого ангела – зеленый гиматий, а у левого – красный (у пр. Андрея – более нежно-розовый).
Но самая интересная деталь здесь – белоснежный телец на переднем плане, живехонький, но, очевидно, предназначенный на заклание. Специально ли художник сделал так, или случайно получилось, но между рогов его проглядывает украшение скатерти – золотой крест (такой же имеется и с другой стороны). Таким образом, голова его напоминает весьма древние изображения жертвенных тельцов, например, вот такое:
Голова быка с крестом между рогами на стене Сионского храма в Болниси. Грузия (478-493 гг.)
Вот так своеобразно на этой иконе выражена идея Евхаристической жертвы Христа.
Но сейчас, чтобы не нарушать логический ряд, придется еще раз выложить икону преподобного Андрея и поговорить о ней подробнее.
Как видим, художник использовал множество деталей, виденных им на других иконах. И, тем не менее, при всей своей каноничности и традиционности, икона эта совершенно новаторская – и по живописным решениям, и по глубочайшим богословским смыслам. И, прежде всего, тем, что преподобный Андрей с максимально возможной точностью отразил догмат Пресвятой Троицы, все 8 Ее свойств. Попробуем поверить гармонию алгеброй по схеме академика Раушенбаха (с некоторыми добавлениями, разумеется).
(Отредактировано автором: 23 Июля, 2011 - 16:54:46) |
|
Всего записей: 725 : Дата рег-ции: Нояб. 2010 : Отправлено: 23 Июля, 2011 - 16:48:39 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
1. Триединость, то есть, понятие о том, что Три Лица составляют одного Бога, выражена: изображением Трех Ангелов на плоскости так, что они оказываются вписаны в круг, т.е. составляют как бы замкнутое в Себе пространство; отсутствием креста на нимбе Сына, т.е. все три нимба одинаковы, а все три фигуры равновелики (чуть больше остальных средний Ангел, но это, может быть, за счет обратной перспективы); где какое Лицо, не очень понятно – искусствоведы ведут по этому поводу споры, а спорить-то на самом деле и не о чем – любую из версий можно обосновать. Думаю, что преподобный Андрей это сделал намеренно.
2. Единосущность Лиц выражена тем, что все три Ангела однотипны. Кроме того, божественность их обозначена небесно-синим цветом одежд, присутствующим у каждого из них.
3.Нераздельность Лиц символизирует единственная на столе жертвенная чаша – символ Евхаристии. Но Евхаристия как раз и объединяет людей в единую Церковь, а единственная жертвенная чаша – смысловой и композиционный центр иконы – одна на всех Троих. Кроме того – что не заметили искусствоведы: в композиции иконы присутствует не только круг, но и спираль – ее можно мысленно прочертить из верхнего левого угла иконы (т.е. как бы извне) через здание, дерево, изогнутая гора линию закругляет и продолжает к через изогнутую спину правого Ангела, далее через ноги, вверх по фигуре левого Ангела, далее через головы правого и среднего, затем голову и руку правого Ангела, и заканчивается в центре – в Чаше с головой жертвенного тельца. Таким образом, это уже не просто круглый стол, а алтарь (белый алатырь-камень), и действует происходит уже не во дворе халдейского кочевника Авраама, а на небесах, и вся сцена приобретает смысл Предвечного Совета Божия, на котором решается судьба Сына Божия – добровольная Жертва Его во искупление и восстановление в прежнем величии человека, которого еще только предстоит создать, но который вполне может пасть, ибо Бог собирается дать ему поистине божественный, но и опасный дар – свободу воли, но без этой свободы нельзя будет говорить о том, что человек создан по образу Божию.
4. Далее процитирую Б.В.Раушенбаха: «Передача на иконе соприсносущности представляет очень трудную задачу. Ведь это означает, что три Лица существуют лишь вместе (об этом говорит уже их нераздельность) и всегда. Но «всегда» – это категория времени, а передать время средствами, которыми располагает изобразительное искусство, крайне трудно. Здесь возможно только косвенные методы. Рублев очень удачно использует такую возможность. Обратившись ко всем доступным ему средствам (композиция, линия, цвет), он создает ощущение тишины, покоя и остановки времени. Этому способствует и то, что ангелы ведут безмолвную беседу. Ведь обычная беседа требует произнесения слов, требует времени, и, изобрази Рублев такую беседу – время вошло бы в икону. При безмолвной же беседе происходит обмен образами и эмоциями, а не словами (я бы добавила еще и мыслями, логосами) <…> кажется, что три ангела сидят и беседуют уже бесконечно долго, и столь же долго будут продолжать сидеть здесь. Они находятся вне суетящегося и спешащего мира людей – они в вечности. Но в вечности время не течет, оно все целиком – в ней. Находящееся в вечности действительно становятся присносущным, существующим всегда».
Я бы добавила здесь еще одну очень тонкую вещь. Здесь изображена Троица не вовне, в энергиях, а именно в Себе – что вообще даже и представить себе нельзя. А потому все показано в предельно абстрактных символах – и Лица в виде Ангелов, и Их намерение пожертвовать Одним из Них – в виде Чаши с жертвенным животным. Но если мы говорим о Боге в Себе, то лучше пр. Дионисия Ареопагита о Нем не сказал никто. А он как раз говорит, что Богу присущи свойства (если вообще можно говорить о каких-то свойствах) взаимопротивоположные, антиномичные, в частности, движение и покой, ибо Бог выше этих понятий. Именно это мы и видим на иконе пр. Андрея – покой (безвременье) показан в статичных позах Лиц, а движение– в этой самой мысленной спирали, которая указывает на движение по кругу (циклическое время) – посолонь; выходит, преп. Андрей передал именно то понятие, о котором говорят св. отцы, – перихорезис, взаимное движение Лиц Троицы Друг к Другу и взаимное же их проникновение. Кроме того, это понятие передано также тонкостью, прозрачностью одежд, особенно у двух ангелов по краям.
5.Далее Б.В.Раушенбах: «Специфичность Лиц является своего рода оппозицией к единосущности. Единосущность говорит не о полной тождественности Лиц, они не обезличены. Как очень удачно сформулировал П.А.Флоренский, троичный догмат делает Лица различаемыми, но не различными. У Рублева специфичность показана весьма просто: у ангелов различные позы, на них различные одеяния. <…> специфичность Лиц у Рублева не бросается в глаза. Он очень тонко и сдержанно передает различия Лиц при подчеркивании их единосущности, что полностью соответствует учению Церкви о Троице». Добавить нечего. Главное – не выделен Сын кресчатым нимбом, хотя все-таки о том, который из Ангелов Сын, можно догадаться.
6.Взаимодействие Лиц передано у Рублева не только в виде безмолвной беседы Ангелов, но и в виде мысленного кругового движения – перихорезиса. «…три Лица не просто сосуществуют, а находятся в тесном взаимодействии: Сын рождается, а Святой Дух исходит от Отца. Но изобразить на иконе рождение и исхождение немыслимо, тем более, что в силу непостижимости Бога мы не знаем точного значения слов рождение и исхождение и представить себе это не в состоянии. Конечно, взаимодействие Лиц не сводится лишь к этим пунктам, входящим в Символ веры, а является более многосторонним. Поэтому изображение взаимодействия в виде безмолвной беседы, а, точнее, обмена образами и непередаваемыми словами-эмоциями, вполне разумно как метод наглядного представления небесного взаимодействия».
Можно полностью согласиться с ак. Раушенбахом и на этом остановиться. Но можно и предположить, что пр. Андрей все-таки это исхождение и рождение передал, и опять через это мысленное круговое движение посолонь. Тогда нам все-таки придется предположить, что в центре стола восседает Бог Отец в образе Сына (так как Отец неизобразим никак, но Сын воплощенный являет Собою образ Отца («Я и Отец – одно»), то пр. Андрей и изобразил Его в виде такого же Ангела Великого Совета, но в одеянии Сына, как Его принято изображать в земной жизни, – в вишневом хитоне и синем гиматии, а на верховенство Его намекает золотая полоса на рукаве; Сын же, соответственно, сидит одесную Отца, то есть слева по отношению к зрителю. На это указывает также здание над Его главой – символ домостроительства спасения, то есть, искупительной роли именно Сына. Очевидно, современники художника так это и понимали, а потому на «копиях» с рублевской Троицы левый Ангел, благословляющий Свою Чашу, часто изображался в кроваво-красном мученическом одеянии. Остается Святой Дух – в зеленом «платье» Софии (вот пример того, как художник может изобразить то, о чем было не принято говорить), а над нею – Гора Нерукосечная – прообраз Божией Матери. Хотел ли того преп. Андрей, или оно само собой получилось, но материнский аспект Святого Духа отражен достаточно явно, хотя и настолько тонко, что, как говорится, не придерешься.
А теперь о взаимодействии. Итак, если провести мысленные линии от среднего Ангела к двум другим, то мы получим треугольник вершиной вверх, который может намекать на происхождение Духа и Сына от Отца. Но так не показана разница в этом происхождении – что исхождение это не то, что рождение. Но здесь мы снова можем прибегнуть к мысленной спирали.
Если движение ее (второй виток) проходит от Отца к Духу, то мы можем говорить об исхождении, а далее – о рождении Сына от Отца через Духа и возвращении Сына в лоно Отца (а это и есть перихорезис), и тогда можно говорить о вечном исхождении и вечном же рождении – как движении не вовне Отца, а по кругу. Конечно, это никоим образом не говорит о половых различиях внутри Троичного Божества, там могут быть различия только на уровне полюсов – плюс и минус, или зеркального отражения одного Лица от другого. Но на уровне человеческом, когда Бог создавал Адама, эта полюсность проявилась именно таким образом («по образу Божию сотворил их, мужчинуиженщину сотворил…», причем, эта фраза в Книге Бытия повторяется дважды – для непонятливых, а потом разделил человека пополам, чтобы они могли «расти и размножаться»; кроме того, некоторые исследователи толкуют само имя ЯХВЕ как Я (муж) и Хава (жена, жизнь, Ева). Можно с этим соглашаться или нет. Но три святых отца – Григорий Нисский, Анастасий Синаит и патриарх Фотий – объясняют разницу между рождением Сына и исхождением Духа от Отца именно на примере Адама, «исходящей» от него Евы и рождающего у них ребенка – любого). Можно сказать, что все это ересь. А можно предположить и то, что святые отцы далеко не все свои откровения и догадки обнародовали. В данном случае – по этическим соображениям, так как люди простые могли все это понять слишком буквально, и тогда… кто будет слушать призывы христианской Церкви к воздержанию… Тем более, что то, что происходит внутри Божества, вряд ли похоже на то, что у людей (и – добавим – животных), тем более – падших. Тем не менее, есть о чем задуматься…
7.Святость Троицы показывается нимбами у Трех Лиц и тем, что они изображены в виде Ангелов. Кроме того, сама икона вызывает у зрителя такое чувство благоговения, такую ни с чем не сравнимую радость (разве что как после причастия), что сомневаться в присутствии сакрального не приходится (об этом чувстве сакрального очень хорошо пишет Рудольф Отто).
8. «Живоначальность характеризует древо жизни, находящееся за средним ангелом. Такой вид принял у Рублева мамврийский дуб, в тени которого Авраам потчевал Троицу. Так бытовая деталь – дуб – стала у Рублева символом, уместным при изображении горнего мира».
Древо жизни, расположенное за плечом среднего Ангела (условно говоря – «Отца», то есть Инициатора творения мира) относится в равной степени к Сыну и Духу. К Сыну – как образ Креста Животворящего («Крест – хранитель всея вселенныя…»), к Духу – как символ именно жизни – не случайно же мы на Троицу с букетом свежих березовых (а не дубовых!) веток приходим в храм, где даже пол усыпан зеленою травою с полевыми цветами (не будем говорить сейчас о березе как символе и атрибуте Великой Матери, это и так всем известно).
Как видим, икона преп. Андрея отражает догматическое учение Церкви о Троице в максимально возможной для изобразительных средств степени. И, тем не менее, это не иллюстрация к учебнику догматики, а произведение искусства, причем, искусства сакрального. А потому – как непостижим для падшего человека Бог-Троица, символически изображенный на этой иконе, так же непостижима и таинственна она сама. Сколько бы ни разбирали ее искусствоведы и богословы, все равно в ней остается какая-то тайна, непонятным образом ускользающая от зрителя, сколько бы на нее ни смотрели.
В нашем приходском храме Архангела Михаила в Тропареве есть икона – неплохая копия с рублевской Троицы (принес кто-то из прихожан, когда открылся храм). К сожалению, лак на ней, как это обычно бывает, потемнел, и яркие, жизнерадостные цвета подлинника оказались искажены. Но снимать этот лак, реставрировать икону нельзя – она мироточит – сверху от Лика среднего Ангела, как слеза, стекает прозрачная струйка прямо в жертвенную Чашу…
(Добавление)
Вообще надо сказать, что современники в большинстве своем новаторскую икону Рублева не поняли и не оценили. То есть, оценили общее мастерство, выразительность, но никак не догматические смыслы. И после появления иконы в Троицком соборе Сергиева монастыря начинают в большом количестве появляться реплики. Андрей Никитин считает, что Рублев написал для Троицкого храма не эту икону, а ту, что сейчас находится в лаврском музее – традиционного исполнения, с Авраамом и Саррой; дескать, она в точности подходит по размеру для гнезда в местном ряду иконостаса, а та, что приписывается Рублеву, – меньше. Но, в конце концов, преп. Андрей мог написать и две иконы для храма. Но известно, что от преп. Никона – преемника преп. Сергия на посту игумена – Андрей получил задание: написать икону так, чтобы «воззрением на нее побеждалась ненавистная рознь мира сего» (привожу по памяти – точную цитату не помню). А какое, так сказать, воспитательное значение в этом ключе может дать «Гостеприимство Авраама»? Здесь интерпретации и смыслы могут быть разные, но только не этот. А воспитанию любви, как надеялся и Никон, и Сергий, и сам Андрей, может способствовать созерцание взаимной любви и гармонии между Лицами Пресвятой Троицы, как Она есть.
Увы, но созерцать икону так, как она была написана, могли только молившиеся в Троицком соборе Сергиева монастыря, а все списки с нее страдали одним и тем же недостатком – в большей или меньшей степени все возвращались к сюжету «Гостеприимства Авраама».
Автор тверской иконы 1484 года явно писал свою копию – если с подлинника – то все равно с покрытого уже потемневшим лаком – тусклые цвета совершенно аналогичны нашей тропаревской копии.
Средний Ангел – опять с кресчатым нимбом, то есть художник следует первой традиции, а не второй; благословляющее двуперстие Он опускает прямо в Чашу с жертвенной головой; на столе, помимо большой чаши, стоят две чаши поменьше и две просфоры, а также вырезанные из них треугольнички. Однако самая интересная деталь здесь – усиление материнского аспекта Святого Духа: в горе над головой левого Ангела появляется пещера – древнейший архетип материнского лона и, кроме того, намек на пещеру Рождества (опять же невозможно сказать – сознательно это сделано или нет, но объективно получается так).
(Отредактировано автором: 23 Июля, 2011 - 21:59:10) |
|
Всего записей: 725 : Дата рег-ции: Нояб. 2010 : Отправлено: 23 Июля, 2011 - 20:20:45 |
|
|
|
|
|
