|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
  |
|
Образ Христа-Иерея мы находим, например, в Евангелии Рабулы (6 в.), где буквально на соседних страницах помещены икона-миниатюра «Вознесение» с обычным на вид Христом, каким Он был в земной жизни (с длинными назорейскими волосами и бородою), и чисто символическая миниатюра Христа-Иерея – с прической венцом и короткой бородою времен Юстиниана.
А.М.Лидов:
«Христос показан между монахами в цветущем саду, обрамленном богато украшенной и увенчанной крестом аркой, создающей образ идеального храма. Сочетание изобразительных мотивов сада и храма приводит к мысли о Небесном Иерусалиме, в котором Христос свершает литургию вместе с праведниками. Трон Христа напоминает сопрестолие, а арка за его спиной - алтарную нишу. Черты иконографического типа (прическа двойным венцом, короткая бородка, свиток) дополняют образ священнодействующего Христа. Примечательно, что на параллельной странице разворота рукописи в сцене "Вознесения" Христос представлен в традиционном облике с длинной бородой и волосами, ниспадающими на плечи. Знаменательным в данном контексте кажется и размещение на обороте листа "Сошествия св. Духа" как воплощение идеи о начале земной Церкви. Рассмотрение миниатюры евангелия Раббулы позволяет утверждать, что уже самые ранние примеры интересующего нас иконографического типа были связаны с темой священства».
Характерно, что Христа в райском саду на миниатюре Евангелия Рабулы окружают заросшие волосами монахи.
Интересный «гибридный» образ – одновременно Иерея и Вседержителя – находим на иконе 6 в. в монастыре св. Екатерины на Синае. И вот – для сравнения – икона Спаса Вседержителя тоже 6 в. оттуда же (правда, константинопольской работы, но это в данном случае не важно).
 
Такого же типа образ Христа-Иерея и тоже 6 в. находим на крышке уже знакомого нам ватиканского реликвария, привезенного из Палестины. Но здесь он представлен совсем иначе - в Распятии.
Помимо характерной прически и бороды, на этой маленькой иконке привлекают внимание также и другие детали. Христос здесь не обнажен, как соседние с Ним распятые разбойники, но одет в длинный синий (цвета ночного неба) хитон с золотыми полосками-клавами. Ю.Ю.Шевченко (http://www.rusarch.ru/shevchenko3.htm) считает, что такие золотые полоски изначально не нашивались на ткань, но носились отдельно, как ленты. Отсюда ведет свое происхождение диаконский орарь, священническая епитрахиль (где два конца спереди сшиты) и архиерейский омофор (та же лента, но один конец перекинут через плечи особым образом). Таким образом, эта одежда – священническая.
Кроме того, иконка на крышке ватиканского реликвария это один из самых ранних примеров иконографии «Распятого Христа-Триумфатора» (Volto Santo), которая в дальнейшем получит особенно широкое распространение на католическом Западе. Христос изображается с открытыми глазами и с царской короной на голове.
Но родом эта иконография – с Ближнего Востока. Вот еще два ранних примера:
Миниатюра из Евангелия Рабулы 6 в.
 
Икона 6-7 вв. из монастыря св. Екатерины на Синае.
Чтобы подчеркнуть царственно-священническое достоинство Христа, обычно на иконах такого типа обязательно показаны обнаженные разбойники – как некий контраст. А в последних двух случаях даже хитон Христа – царственного пурпурного цвета – «багряница». (Замечу в скобках: тут же внизу стражники об одежде Его мечут жребий).
И в целом здесь получается парадоксальный образ и Царя-Триумфатора, одерживающего победу над смертью через смерть, и Царя-Священника – «по чину Мелхиседекову», и также – парадоксально – одновременно Священника и Жертвы – «Приносящего и Приносимого», по словам известной литургической молитвы, которая и послужила темой споров на Константинопольском церковном соборе 1156 года, но еще задолго до него вызывала недоумения. А потому за сто лет до него, в 11 в. возникла необходимость утвердить образ Христа-Священника на стенах православных храмов.
Очевидно, самой ранней в этом ряду стала икона в медальоне под окном в диаконнике Св.Софии Охридской.
А.М.Лидов:
«Одеяния Христа не вполне обычны: красно-коричневый гиматий лежит сразу на двух плечах, полностью открывая грудь в синем хитоне, украшенном двумя желтыми полосами-лентами. Эти вертикальные ленты, называвшиеся на греческом potamoi (источники), являлись отличительной особенностью стихаря архиерея и, согласно византийским литургическим толкованиям, символизировали дарованную ему благодать учительства. Особые одеяния указывают на архиерейское достоинство юного Христа- священника».
(Важные слова выделены мною – М.Г.)
Вся программа росписей этого собора была разработана местным архиепископом Львом, известным церковным деятелем и публицистом.
К сожалению, икона Христа-Иерея в медальоне диаконника Св.Софии Охридской сохранилась очень плохо и на фотографии практически не видна.
* * *
Зато в прекрасном состоянии дошла до нас мозаика «Христос-Иерей» на арке в Софии Киевской, вызывающая недоумение посетителей своей необычностью.
Здесь – все описанные А.М.Лидовым типичные черты образа: свиток в левой руке – символ учительства и атрибут Бога-Слова-Логоса, плащ на обоих плечах, из-под которого виднеется одна из золотых лент, другой же конец плаща повязан горизонтально, и короткая бородка, и прическа «венцом», и выбритая тонзура («гуменцо»), а также – никем из исследователей, кажется, не замеченная уникальная деталь – ямка на макушке, так называемый младенческий «родничок», который у некоторых особо одаренных и чувствительных в духовном плане людей не зарастает и остается мягким до конца дней. И еще интересная деталь – это поручи на рукавах хитона – принадлежность священнического облачения уже в 11 в. (в данном случае видна только одна рука).
* * *
Так же в круглом медальоне – на этот раз в куполе – изображен Христос-Иерей в храме св. Пантелеймона в Нерези (1164).
Изображен не просто в кругу – на дискосе с каймой, узор которой производит впечатление кругового движения. Неподвижный Движитель небес и всего мироздания! Творец мира – одновременно Священник и Жертва, показанный как нельзя более наглядно и красноречиво – прямо в тему Константинопольского собора. И четыре ангела в белых диаконских стихарях – «ангелы четырех ветров» (по Еноху) – на вытянутых руках поддерживают небосвод, в центре которого – Христос, Солнце правды, на дискосе-щите («…ангельскими невидимо дориносимо чинми»).
Во всех пяти куполах этого замечательного храма на вогнутой поверхности голубого цвета – символе Небес – размещены разные образы Христа: помимо Священника, есть также Христос-Вседержитель, Ветхий деньми, Спас Эммануил и Нерукотворный образ – Мандилион (он к сожалению, не сохранился). И во всех пяти куполах Небеса с дискосом-щитом в центре поддерживаются ангелами четырех ветров в диаконских стихарях (Фотографии других фресок этой церкви можно посмотреть, например, здесь: http://philologist.livejournal.com/7176098.html ).
Здесь же, в Нерези, иконы свщмч. Элевферия, погибшего молодым, и свщмч. Поликарпа, погибшего в годах преклонных. У обоих – епископские облачения 12 в. и характерные прически 6 в. – для сравнения.
 
Таким образом, характерную иерейскую прическу – двойным венцом или одинарным, но с тонзурой, – на стенах византийских храмов носят священнослужители, независимо от возраста. Но это – обычные святые. Что же касается образа Христа, но здесь дело другое. Именно в зависимости от того, в каком возрасте изображен Спаситель, мы судим о том, что это за образ: Отрок (от семи до двадцати лет) – это Спас Эммануил, т.е. Сын-Логос до Воплощения, Средовек (тридцать три года – возраст смерти и Воскресения, когда Христос покинул Землю) – это Сын в Воплощении или Спас Вседержитель, Ветхий деньми – образ Отца, данный через внешность Сына в Воплощении, или же Вечный Сын как равночестное Отцу Лицо Пресвятой Троицы (внешний облик представлен по описанию в пророчестве Даниила). В образе же Христа-Иерея возраст Его можно определить (по земным меркам) примерно как 20-25 лет, т.е. молодого человека даже еще до вступления в возраст, когда Иисус принял от Иоанна Крещение, т.е. 30 лет, после чего Он начал ходить по земле, проповедуя Царство Божие и совершая чудеса.
Что же означает этот возраст Христа в иерейском образе 11-12 вв., когда мода времен Юстиниана была забыта, а подобные прически носило только духовенство, причем, белое? Можно предположить, что это не только объединение во едином образе Средовека и Отрока, т.е. Священника и Жертвы, Приносящего и Приносимого – по богослужебной молитве в литургии свт. Иоанна Златоуста, закрепленной в решении Константинопольского собора 1156 года, но также и намек на Жертву Предвечную, которую приносит Бог уже в сотворении мира, когда Сын-Логос, вмещающий логосы всех вещей, вместе с Духом Святым излившись из недр Св. Троицы вовне, умалил Себя тем, что раздробил Себя в творении мира, т.е. в реализации, раскрытии Своих логосов. Об этой предвечной великой Жертве хотя и не говорится в Книге Бытия, но гласят предания, сохранившиеся у многих народов, пусть даже и в искаженном виде (здесь можно вспомнить, например, индийский миф о Пуруше и славянскую «Голубиную книгу»). И именно она, эта великая предвечная Жертва с расчленением Сына Божия на множество частиц-логосов, т.е. то, что на земле получило название «строительной Жертвы» – в данном случае, сотворения всего мира – и составляет основу Небесной Литургии – жертвенном преложении Логоса и Его логосов силою Св. Духа в творение и поддержание мира.
И фрески в куполах церкви св. Пантелеймона (само имя этого святого мученика означает «Всемилостивый», т.е. одно из имен Самого Спаса) в Нерези это уже один из первых примеров иконографии «Небесной литургии», которая получит дальнейшее развитие в 13-14 вв. и далее.
* * *
(Отредактировано автором: 06 Июня, 2016 - 11:31:57) |
|
Всего записей: 725 : Дата рег-ции: Нояб. 2010 : Отправлено: 30 Мая, 2016 - 14:09:34 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
Однако, сам образ Христа-Иерея дальнейшего развития в византийской иконографии не получил.
А.М.Лидов:
«Последний по времени образ Христа-священника находим в новгородской церкви Спаса-Нередицы (1199), где он был представлен в алтарной апсиде и располагался в нише сопрестолия. Восседающий на троне Христос – прообраз земного архиерея, занимающего сопрестолие во время богослужения. Такая трактовка образа Христа-священника, видимо, была достаточно традиционна. В некоторых миниатюрах трон Христа-священника уподоблен сопрестолию. В поздневизантийских росписях в нишах сопрестолия появляются изображения Христа в архиерейском облачении (например, в церкви Св. Стефана в Несебре) <…> После XII в. иконографический тип "Христа-священника" практически не используется».
* * *
Таким образом, иконографический тип «Христа-Иерея» на рубеже 12-13 вв. плавно перетекает в иконографический тип «Христа-Архиерея». А в 14 в. уверенно входит составной частью в полную, развитую иконографическую программу византийского храма.
Македония, ц. арх. Михаила в Лесновском монастыре, 1347-48.
В алтарной апсиде церкви Архангела Михаила в Лесновском монастыре Христос-Архиерей (теперь уже в «обычном» и привычном Своем виде – с длинными назорейскими волосами и бородою – и в возрасте 33-х лет) совершает Евхаристию на Небесном Престоле, покрытом платом (индитией) кроваво-красного цвета. Прислуживают Ему Ангелы-диаконы, готовые принять Небесный Хлеб на красные же пелены-платы в руках (точно как на фреске «Воскресения»-«Сошествия во ад» Мануила Панселина). Выше Христос причащает апостолов (также выступает в роли Священника), еще выше – Его земная Матерь или Мария Оранта, Она же – Царица Небесная, Богородица Платитера – «Ширшая Небес», еще выше – Христос-Пантократор (Вседержитель) – Царь Небесный в кольце Ангелов и Он же – Великий Архиерей служит Небесную литургию. Ниже, на уровне земли – святые отцы Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Богослов, Афанасий Александрийский и другие также сослужат Христу на небесах, как земные архиереи и священники – у престола тут же, в алтаре. Но не просто сослужат, а и поклоняются Ему –Младенцу-Логосу в жертвенной Чаше под кроваво-красным покровцем.
И снова Он – Великий Архиерей – в нише диаконника (тот же храм, но другой художник).
И еще позднее Христос в образе Архиерея на иконах получит также и императорский венец – а по форме это есть митра. Царей царей и Великий Архиерей в одном Лике.
Монастырь Преображения, с. Зрзе, Македония, 17 в.
* * *
Священник и Жертва. Приносящий и приносимый. Творец мира, уничиженный до «зрака раба» и приносящий Себя в Жертву за жизнь мира, за жизнь ничтожных и грешных людей. Опять антиномия, парадокс, не вместимый в человеческий ум…
А за алтарной преградой – мы, грешные, «иже херувимы»…
* * *
И снова вопрос: почему в 14 веке, практически одновременно с развитыми иконографическими программами типа росписей в Лесновском монастыре, на стенах храмов в Кучевиште и Дечан, где вся византийская иконографическая программа также представлена полностью и подробно, неожиданно появляется уже забытый к тому времени образ Христа-Священника?
Бог весть. Можно только предположить, что художники пожелали таким образом показать новый, необычный и непривычный облик Христа Воскресшего, Преображенного и Преложившегося в Евхаристический Хлеб, т.е. Христа-Священника, Своим Воскресением перенесшего Небесную литургию на землю, в Свою Церковь, где она будет служиться – параллельно с литургией Небесной и в особом, литургическом времени – до скончания этого мира – до Второго и славного пришествия Христова. И каждый земной христианский священник, приносящий безкровную Жертву в алтаре церковном, являет собою образ Христа-Иерея – и это наглядно показано в храмах Софии Охридской и Киевской, мч. Пантелеймона в Нерези и новгородской Спасо-Нередицы, так же, как и в Кучевиште, и Высоких Дечанах, где образа Христа-Священника помещены в алтарном пространстве. И впервые после Воскресения Христова эта церковная Евхаристия-литургия произошла в маленьком палестинском поселении, вошедшем в историю под названием «Эммаус».
* * *
А что мы вообще знаем об Эммаусе? Месторасположение его спорно, т.к. поселений с таким или похожим названием существовало несколько, а направление следования путников евангелист Лука не указал. Некоторые авторы предполагают, что это поселение располагалось на пути в Иоппию – порту на берегу моря, т.е. ученики решили совсем покинуть Иудею, в Эммаусе же остановились в гостинице, а не в доме кого-то из персонажей или их знакомого. Впрочем, мнение это спорно. И если поселение это и существует до сих пор, то, скорее всего, под другим названием. Само же название «Эммаус» это эллинизированная форма древнееврейского слова «Хаммат» или «Хамта», что означает «горячий источник». И это название, как мы уже увидели, промыслительно. Воистину Эммаус стал горячим источником – источником воды, текущей в жизнь вечную, источником божественной благодати, от которой загорелось сердце Луки и Клеопы. И вертикальные золотые ленты – «потамос» – на хитоне Христа-Иерея поэтому не случайны, а символизируют именно эти потоки благодати – энергий Св. Духа, силою Которых и воскрес Христос, и прелагаются Св.Дары на сакральной евхаристической трапезе в Тело и Кровь Спасителя нашего.
* * *
Закончу же словами прот. Вячеслава Синельникова:
«Не печальтесь, как Лука и Клеопа, идущие в Эммаус. Радуйтесь, как Лука и Клеопа, поспешающие с благой вестью во Святой град. Нет причины пребывать в печали – Христос Воскрес! Ведь произошло не просто историческое событие, а свершилось явление вселенского масштаба. Не римляне изгнаны из Иерусалима, а побежден всесильный грех и власть смерти. Восстановлено не могучее Израильское царство, а встало на земле Царство Небесное, отверст вход в вечные обители!»
(Отредактировано автором: 06 Июня, 2016 - 11:32:32) |
|
Всего записей: 725 : Дата рег-ции: Нояб. 2010 : Отправлено: 30 Мая, 2016 - 19:26:17 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
ЧАСТЬ 3.
ЯВЛЕНИЕ ВОСКРЕСШЕГО ХРИСТА АПОСТОЛАМ.
Читаем отрывки четырех Евангелий, в которых повествуется о явлении Воскресшего Христа Апостолам. И опять сталкиваемся с абберацией времени – выстроить рассказы четырех евангелистов «в линеечку», т.е. так, чтобы изложенные ими факты не противоречили друг другу, а дополняли, – не всегда получается.
Нас в данном случае интересуют уже не Жены-мироносицы, а Ученики Христовы и явление Воскресшего Спасителя именно им. Однако, сначала все-таки придется вернуться к Мироносицам, чтобы узнать, как отреагировали Ученики на услышанное от них известие. Тогда будет понятна их реакция и на явление им Самого Спасителя.
Итак, первой, еще затемно, на Гроб пришла Марии Магдалина (по Мк. 20-9 и Ин. 20:1-18). Увидела отваленный камень и пустой Гроб, думает, что Тело Учителя украли, и бежит сообщить об этом Петру и Иоанну. Они бегут ко Гробу «проверить». И увидели то же самое. О реакции Петра евангелист Иоанн не сообщает ничего. О ней пишет Лука: «Но Петр, встав, побежал ко гробу и, наклонившись, увидел только пелены лежащие и пошел назад, дивясь сам в себе происшедшему» (24:12).
Итак, удивление, недоумение, но еще – не вера.
При этом «другой ученик» (Иоанн говорит о себе в третьем лице) «увидел и уверовал» (20:8).
И тут же следом за этими словами замечание, которое приводит читателя в замешательство: «Ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых» (20:9). Как не знали?! А о чем им говорил Христос на протяжении всех трех лет совместных странствий и бесед? Вот, например:
«Во время пребывания их в Галилее, Иисус сказал им: Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют Его, и в третий день воскреснет. И они весьма опечалились». ( Мф. 17 :22-23)
А последний монолог Его на Тайной Вечере разве не об этом?
«Не оставлю вас сиротами; приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить. В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас. Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам». (Ин. 14:21).
Объяснить это можно только так: длинный сей монолог Иоанн – даже если он обладал феноменальной памятью – сразу запомнить не мог. И вместить не мог, как и остальные ученики. И только позднее, уже после Сошествия на Апостолов Святого Духа именно благодатью Духа Святого – Духа Премудрости, дарующей премудрость, он и вспомнил все, и записал, и переосмыслил все ранее сказанные Учителем слова, и понял собственное (и других Апостолов) тогдашнее состояние ума – Писание-то читали, и Учителя слушали, а сообразить, что именно Ему, Спасителю-Мессии надлежит воскреснуть из мертвых ПО ПИСАНИЯМ, и именно в этом и заключается (простите за тавтологию) миссия Мессии, и именно в этом заключается и «избавление Израиля» – не от господства над иудеями сильных римлян, а от греха и самой смерти! – они тогда и помыслить не могли – не вмещали. А уж то, что ветхий Израиль упраздняется, и ему на смену идет Новый Израиль – Церковь Христова, где «несть ни еллина, ни иудея…» – этого вообще никому тогда и в голову не приходило.
Итак, Иоанн «увидел и уверовал». «Уверовал» во что? В то, что Христос Воскрес? Едва ли. Скорее всего, просто увидел своими глазами, что Тела Учителя во Гробе, как сказала Мария Магдалина, действительно, нет – в это и уверовал. Отсюда и попытка оправдания его: «Ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых».
«Итак, ученики опять возвратились к себе». Снова подошедшая ко Гробу Мария Магдалина «стояла у гроба и плакала»… Опять одна. Воскресший Христос является ей – одной! – и говорит: «иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему. Мария Магдалина идет и возвещает ученикам, что видела Господа и что Он это сказал ей» (Ин. 20:11-18).
Теперь она идет ко всем остальным Ученикам. Об их реакции на слова Марии Магдалины в Евангелии Иоанна не говорится ничего.
Зато это есть у Марка (в дополнительной части):
«Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим; но они, услышав, что Он жив и она видела Его, – не поверили». (16:9-14)
Итак, Марии Магдалине не поверили. И припомнили, что Христос когда-то изгнал из нее семь бесов. О недоверии Апостолов Марии Магдалине и даже некоем недоброжелательном к ней отношении, возможно, ревности, в канонических Евангелиях не говорится. Об этом сохранились глухие намеки только в евангелиях апокрифических. Однако, сам факт неверия Апостолов ее словам все же показателен.
В Евангелии от Луки неизвестное число Мироносиц (Иоанна, и Мария, мать Иакова, и другие с ними – на русских иконах числом семь) также стали свидетелями чуда: «вдруг предстали перед ними два мужа в одеждах блистающих», которые поведали им о Воскресении Христовом:
«…что вы ищете живого между мертвыми? Его нет здесь: Он воскрес; вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее, сказывая, что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть. И вспомнили они слова Его; и, возвратившись от гроба, возвестили все это одиннадцати и всем прочим. <…> И показались им слова их пустыми, и не поверили им».
Итак, Жены оказались понятливее ближайших учеников. Даже те, коим Христос непосредственно не являлся. Знаменательно здесь, однако, то, что Христос, оказывается, возвещал о Своем Воскресении задолго до Тайной Вечери не только ближайшим Двенадцати Апостолам, но и тем людям, в том числе женщинам, которые сопровождали их, служили им и слушали слова Учителя. И даже что-то запомнили, при том, что сами Двенадцать самое главное пропустили мимо ушей.
Евангелист Матфей говорит еще об одной группе Мироносиц (две Марии), которые, хоть и убоялись при виде мечущего молнии Ангела, но все же выслушали его слова («Его нет здесь – Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь, и пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее; там Его увидите»).
«И, выйдя поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам Его. Когда же шли они возвестить ученикам Его, и се Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему. Тогда говорит им Иисус: не бойтесь; пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня».
И этой группе Жен Ученики, очевидно, поверили – или решили проверить? – и сразу же двинулись в Галилею, где и встретили Учителя.
«Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус, и, увидев Его, поклонились Ему, а иные усомнились» (28:16-17).
Усомнились даже тогда, когда увидели собственными глазами!
Но вот удивительное дело: ни о явлении Христа в Эммаусе, ни о явлении в доме за закрытыми дверями Матфей не сообщает ничего.
Однако, как мы увидим позднее, это то же самое явление вечером дня Воскресения, которое описывают Марк, Лука и Иоанн. Но если не знать местных реалий (об этом мы поговорим позднее), то получается, что Воскресший Иисус явился Ученикам на лоне природы и это совсем другое явление. Поэтому свидетельство Матфея мы пока оставим. Будем говорить только о том, что написано у Марка, Луки и Иоанна.
Нижняя часть второй створки миланского диптиха конца 4-начала 5 вв. Вверху явление Христа – молодого, без бороды, в раннехристианских традициях – одиннадцати Апостолам (можно посчитать); на самом деле это неточность евангелиста – должно быть двенадцать: вместо отпавшего и повесившегося Иуды и отсутствующего Фомы в горнице находились только что пришедшие из Эммауса Клеопа и Лука. Скорее всего, они и стоят впереди, протягивая к Воскресшему покровенные руки – как было принято принимать Евхаристический Хлеб у первых христиан.
И главное здесь то, что Апостолы, услышавшие весть о Воскресении от Марии Магдалины, затем от двух Марий, затем еще от одной группы Мироносиц, а потом еще и от Луки и Клеопы, вернувшихся из Эммауса, – НЕ ПОВЕРИЛИ (Мк. 20:13).
Итак, первые слова, которые услышали Апостолы от явившегося им во плоти Воскресшего Христа – это упрек «за неверие и жестокосердие». Но, очевидно, все же после обычного приветствия «Мир вам!»
(Отредактировано автором: 06 Июня, 2016 - 11:39:04) |
|
Всего записей: 725 : Дата рег-ции: Нояб. 2010 : Отправлено: 06 Июня, 2016 - 11:30:17 |
|
|
|
|
|
