|
|
|
|
|
|
|
|
Филин
Деспот
Откуда: Барнаул, Россия
|
|
   |
|
XXI
Разнеслась слава о неуемном правителе Урука по всем концам шумерской земли и достигла ушей царя Агги, сына Энмебарагеси. Царствовал Агга в Кише, главном городе шумеров, и счел он опасным для власти своей возвышение Урука. Отправил Агга послов в Урук, и потребовал от Гильгамеша смирить свою гордыню, срыть городские стены и засыпать новые колодцы, а землекопов своих послать в Киш на строительство оросительных каналов. Обратился тогда Гильгамеш за советом к городским старейшинам, и приговорили они Урук к подчинению воле правителя Киша. Но не принял сердцем Гильгамеш слова старцев, а на другой день собрал он всех юношей города и обратился к ним с призывом отстоять независимость Урука с оружием в руках. «Перед Кишем голов не склоним, Киш оружием поразим» - кричали ему люди в ответ, и избрали его своим военным вождем и провозгласили его царем. Взыграло радостью сердце Гильгамеша, и сказал он людям Урука: «Ныне мотыгу секира заменит, сиянием славы оружие покроем!» Ответил отказом Гильгамеш послам Агги, и отбыли они восвояси.
А через несколько дней с севера по водам Евфрата приплыли к Уруку ладьи Агги и доставили войско его. Осадили воины Агги Урук и стали грабить городские поля и сады. Смутились тогда мысли граждан Урука и многие впали в уныние. Но царь Гильгамеш облачился в боевые доспехи и обратился к отважным юношам города с речью, призвал их на битву с воинством Киша. Откликнулся первым на царский призыв его главный советник Гиришхуртура, и отправился он к Агге на переговоры. Но как только вышел он за ворота, сразу схватили его воины Киша и повели его к Агге, побоями истязая тело его. Представ пред лицом царя Агги, начал говорить ему Гиришхуртура мудрые слова, но приметил Агга тем временем, что поднялся на стену Урука дозорный воин Забардибунунга, и спросил Агга у Гиришхуртуры: «Муж сей – вождь твой?»
«Муж сей не вождь мой!» - отвечал ему Гиришхуртура. – «Ибо вождь мой воистину муж, грозный телом и с гневом тура в очах. И если выйдет Гильгамеш на битву, то смешает людей твоих с пылью и потопит твои ладьи, а тебя самого захватит в плен». От слов таких взыграла ярость в сердцах воинов Киша, и стали они рвать и топтать Гиришхуртуру.
А между тем юноши Урука взялись за оружие и встали у городских ворот и в проулках. Сам Гильгамеш взошел на стену, дабы призвать героев на битву, и пало на старых и малых сияние царских доспехов. Энкиду вывел воинов за ворота, и встали они в боевые порядки. Увидел Агга на стене Гильгамеша и вновь спросил Гиришхуртуру: «Муж сей – вождь твой?»
«Воистину так!» - отвечал ему Гиришхуртура. – «Он повергнет твоих людей и своих людей вознесет, он изрубит твои ладьи, а тебя самого захватит в плен». От грозного вида Гильгамеша смешались мысли Агги и помутился рассудок его, а страх от царя передался и воинам Киша, и даже глаз не смели они поднять на вождя Урука. В завязавшейся битве редели быстро их ряды, и под ударами копий и секир бежали воины Киша к Евфрату, но нашли изрубленными свои ладьи. В ужасе побросали они оружие и просили пощады. Среди войска своего захвачен был в плен и Агга. Гильгамеш сохранил жизни пленным, но заставил их работать на строительстве в Уруке, и назначил он Аггу смотрителем работ и старостой над рабами. Росли стены Урука в небо, и чудилось порой горожанам, что касались строения грозных туч.
Так царственность перешла из Киша в Урук по Божественному предначертанию, ибо вечное правление и вечная жизнь – не удел смертных, и владычество переходит от народа к народу по причине несправедливостей, обид и любостяжания. И слагали жители Урука хвалебные песни царю Гильгамешу, по воле небес достигшему высшей власти, а слава Урука подобно многоцветной радуге распростерлась от края до края света.
Прикреплена картинка:
(Отредактировано автором: 21 Июня, 2007 - 07:25:32) |
|
Всего записей: 3361 : Дата рег-ции: Нояб. 2004 : Отправлено: 21 Июня, 2007 - 07:24:33 |
|
|
|
|
|
Филин
Деспот
Откуда: Барнаул, Россия
|
|
| |
|
XXII
И сделался Гильгамеш великим и богатым больше всех, бывших прежде него на земле, собрал себе серебра и золота, и драгоценностей от царей и стран. И крупного и мелкого скота было у него больше, чем у всех бывших прежде него в Уруке. Он строил стены, копал каналы и водоемы для орошения полей и садов, возводил к небу великий храм из золота, серебра и лазурита. Чего бы глаза его не пожелали, он не отказывал им, не возбранял сердцу своему никакого веселья, и пресыщался жизнью без всякой меры. И люди слушались царя беспрекословно и исполняли каждое слово его. Царь Гильгамеш был к ним щедр и милостив, ибо чашей моря не вычерпать, и подаянием дома не истощить.
Но однажды оглянулся он на все дела свои и понял, что нет от них пользы под солнцем, что недолговечна слава людская, что все суета и томление духа. И заметил Гильгамеш, что печально сердце Энкиду, что часто он взирает со стен Урука в степные просторы. Спросил Гильгамеш у друга своего: "Почему вздыхаешь ты горько, отчего опечалилось сердце твое и очи наполнились слезами?" И ответил ему Энкиду: «Тоска разрывает мне душу – без дела сижу, пропадает сила. Бросил я взгляд с городской стены и увидел трупы в реке. Умирают люди, сжимается сердце. Разве не так уйду и я? Воистину так!». Сказал Гильгамеш тогда: «Слово тебе скажу, к моему слову ухо склони! Время жизни нашей быстротечно, как сон, как цветение трав. Вкушаем мы хлеб и пьем вино и воду из чаши, возводим высокие стены, но в кирпичах ли смысл нашей жизни? В горы пойдем, добудем славы, среди славных имен себя прославим, и все, что есть злого, изгоним из мира! Далеко на севере есть горы Ливана, покрыты они кедровым лесом, и живет в том лесу свирепый Хумбаба. Победим Хумбабу, нарубим кедров и вечную славу себе добудем!» В ответ ему Энкиду молвил: «Я знаю Хумбабу, он страж неусыпный, и страхи людские во власти Хумбабы. Голос его урагану подобен, в устах его пламя, в дыхании смерть. И путь в его лес долог и тяжек, но как войдем мы в лесную чащобу? Рвы в версту шириной окружают гору, входящим страх проникает в душу, и слабостью их тела наполняет. Неравен бой в жилище Хумбабы!» И вновь Гильгамеш обратился к другу: «Кто же живым вознесся на небо? Смертны мы все, сочтены наши годы. И дела наши все – лишь пыль и ветер. Зачем же нам бояться смерти? И если я в Ливане погибну, имя мое прославят потомки, будут они рассказывать детям, как Гильгамеш принял бой со свирепым Хумбабой!» Обнялись оба друга, сели рядом, за руки взялись, как родные братья.
Внял Энкиду царскому слову и стал готовиться к походу с другом. Рассудил он, что двоим лучше чем одному, ибо, если упадет один, то другой поднимет друга своего. И если станет одолевать кто-нибудь одного, то двое устоят против него. И нитка, втрое скрученная, не скоро порвется. И просил он Гильгамеша вознести молитву к небу и молиться о помощи Божией в пути и в битве. И взял Гильгамеш чистого, рыжего козленка, и принес его в жертву Богу, поведав Ему о своих надеждах и помыслах. И упали с небес к ногам Гильгамеша семь звезд небесных, семь знамен, семь знаков грядущей победы, обещанной Богом. Взял их радостно Гильгамеш и созвал на совет всех горожан до единого. Столпился народ огражденного Урука и объявил ему царь о походе в Ливан, чтобы сразиться с тем, чье имя опаляет страны, чтобы срубить могучие кедры и имена свои прославить. И сказал им царь мудрое слово: «Семью имеющий пусть идет к семье своей, и мать имеющий – к матери своей! А молодцы одинокие, идите ко мне!» Из них отобрал Гильгамеш пятьдесят лучших воинов. И поручили старейшины Энкиду идти впереди, выбирая тропы к кедровому лесу, и друга беречь своего и в дороге и в битвах, переносить на руках его через рвы и ямы. Сказали они: «Мы в совете тебе царя поручаем, когда вернетесь, нам царя поручишь!»
Повелел Гильгамеш кузнецам Урука изготовить оружие для похода. Отлили кузнецы две медные секиры, весом по три таланта, и насадили их на рукояти из крепкого дерева самшита. Отковали кузнецы два медных кинжала, с лезвиями весом по два таланта*, с рукоятями из золота. Приготовили оружейники аншанские луки* и колчаны наполнили острыми стрелами. Гильгамеш и Энкиду взяли в руки свои секиры, привесили к поясу свои кинжалы, на плечи надели колчаны и луки. И жрица Нинсун их благословила, на шею Энкиду талисман надела и поручила хранить Гильгамеша. Семь запоров сняли с ворот Урука и выступили воины в дальний поход под семью небесными знаменами. А на стене молилась жрица, руки свои к небесам воздев, в уши Бога свой плач посылала: «Зачем Ты мне дал в сыновья Гильгамеша, зачем вложил в его грудь беспокойное сердце? Теперь, когда пойдет он дальней дорогой, с Хумбабой в неведомой битве сражаться, спаси и сохрани его Боже!»
__________________________
* Талант – мера веса, равная 60 минам, или около 30 кг.
* Аншан – область в юго-западном Иране. В Месопотамии не было подходящего материала для изготовления луков.
Прикреплена картинка:
(Отредактировано автором: 21 Июня, 2007 - 07:30:15) |
|
Всего записей: 3361 : Дата рег-ции: Нояб. 2004 : Отправлено: 21 Июня, 2007 - 07:28:56 |
|
|
|
|
|
Филин
Деспот
Откуда: Барнаул, Россия
|
|
| |
|
XXIII
За три дня путь шести недель прошли Гильгамеш, Энкиду и воины Урука, и вышли они к Евфрату, и дальше пошли в страну кедров, что лежала за семью горами. Первую гору перевалили, и на привал остановились и вырыли колодец. Поев ячменных лепешек и помолившись, уснул царь в палатке крепким сном, подбородком упершись в колено. Как мгла пустыни был сон его долгим, спал Гильгамеш три дня и три ночи. И никто не мог разбудить царя ни криком, ни руками. Столпились воины вокруг палатки царя и не знали они, что им делать. И тогда ударил Энкиду в барабан власти, и громовые звуки его разбудили Гильгамеша. Облачился он, вышел из палатки и обратил свое царское слово к воинам: «Не буду знать сна отныне и с пути не сверну, пока не свершу, что задумал, пока не схвачу стража кедров, в какой бы силе он не был!» И склонил он лицо к земле, и зубами заскрежетал. Энкиду сказал Гильгамешу: «Царь, ты мужа того не видел – не трепетало сердце твое! Я видел Хумбабу, и трепетало сердце мое. Ликом он лев с зубами дракона, голос его, что поток ревущий, в очах его жгучее пламя и нет от него спасения! Когда мы в лес кедровый проникнем, ослабеют тела наши, онемеют руки. И если ты в сражении погибнешь, как вернусь я в город, что матери твоей скажу я?»
Гильгамеш ответил Энкиду: «Станем друг другу подмогой! По круче один не взойдет, а двое взберутся; два львенка вместе льва сильнее; и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется. Поспешим же в лес Хумбабы, пока он от нас не скрылся! Повалим его и нарубим кедров! Я первый пойду, а ты за мной, услышишь мой вопль, тогда вернись, о смерти моей расскажи Уруку!» И речи на том прекратились.
Построил воинов своих Гильгамеш и повел их в горы. Остановились у края леса, окруженного широкими рвами. Средь высоких кедров затаился Хумбаба. Через ров повел Гильгамеш воинов Урука, и взобрались они на Кедровую гору. Подошли они к лесу, к логову Хумбабы, и вступили в его владения. Раздался тут крик проклятия, подобный грому, и из чащи лесной исполин показался, объятый лучами ужаса. Повел на него Гильгамеш своих воинов, и стал Хумбаба бросать лучи ужаса на головы их, но семь небесных знамен отразили смерть. И воины валили кедры, рубили сучья, вязали ветви, сносили к подножью горы. Пробив путь в кедровой чаще, вступил Гильгамеш в покои лесного стража, за ним его верный друг Энкиду. Недолгой была их схватка с Хумбабой. Гильгамеш топором его ударил по шее, Энкиду ударом в грудь поразил Хумбабу. Гильгамеш, как огнем палящим ожег пощечиной лицо Хумбабы, и на землю поверг его могучее тело. Как пленному воину, скрутили ему локти, как пойманному быку, связали ему ноги; сняли с тела его доспехи весом в восемь талантов, отняли у него боевую сеть и кинжал в семь талантов. Рыдал Хумбаба, и лязгал зубами, и умолял Хумбаба Гильгамеша пощадить его, и называл его своим отцом и господином, и хватал его за руку, и говорил: «Я буду слугой твоим, я повалю для тебя деревья, взращенные моими горами, я построю тебе дома из них». Его слова смягчили сердце царя, и решил Гильгамеш отпустить Хумбабу и сказал об этом Энкиду. Энкиду Гильгамешу ответил: «Если великий и мудрый не сознает последствий своих деяний, и его пожирает судьба, она не знает различий! Если пленная птица к гнезду вернется, если в логово зверь вернется, то ты к своей матери не вернешься! Он преградит тебе горные тропы, разрушит твой путь, испортит дороги».
Слышал Хумбаба слова Энкиду и сетовал горько: «Зло говорит обо мне наемник Энкиду, который предал родные горы, который за царской спиной скрывался, когда вступал в мои владения!» Слова эти судьбу Хумбабы решили. Наполнился яростью взгляд Энкиду, и в гневе срубил он голову Хумбабы. И застонали высокие кедры.
Сказал Гильгамеш, поникнув взором: «Энкиду! Зачем совершил ты это?! Пусть перед нами Хумбаба сел бы, ел бы наш хлеб и пил нашу воду. Убийство пленных не дело воинов! Хотели мы зло изгнать с земли, но зло умножилось вновь».
Рубил Гильгамеш деревья, пни корчевал Энкиду. Нарубили кедров воины и перетащили их на высокий берег Евфрата, связали плоты из стволов и по течению реки приплыли к пристани Урука.
Прикреплена картинка:
|
|
Всего записей: 3361 : Дата рег-ции: Нояб. 2004 : Отправлено: 21 Июня, 2007 - 07:35:09 |
|
|
|
|
|
Филин
Деспот
Откуда: Барнаул, Россия
|
|
| |
|
XXIV
Сошел с плота Гильгамеш в воды Евфрата и омыл свое тело, и очистил доспехи и оружие. Распустил он свои кудри по плечам и облекся в чистые одежды, увенчал голову тиарой и грудь свою покрыл нагрудником медным.
И явилась царю, мужеством его прельщенная дьяволица Инанна, свирепая львица, и сказала ему: «Стань моим мужем, Гильгамеш, я стану твоей женой! Зрелость тела своего в дар принеси мне! Приготовлю я для тебя золотую колесницу с золотыми колесами, с рогами* из электра. Впрягут в нее могучих мулов бури, ты въедешь в чертог мой в благоухании кедров. На порог и престол вступят твои ноги, цари пред тобой преклонят колени, принесут тебе дани с холмов и равнин. Твои козы и овцы рождать будут тройни и двойни, а волы под ярмом станут неутомимы. Твои вьючные ослы обгонять будут мулов, а кони твои обгонять будут ветер».
И ответил Гильгамеш похотливой дьяволице: «Оставь для себя свои богатства, прикрасы тела и одеянья. Оставь себе питье и пищу, хлеб и вино, и хмельную брагу. Зачем хочешь стать женой мне? Ты жаровня, что гаснет в холод. Ты негодная дверь, не держащая ветра. Ты дворец, развалившийся на голову владыки. Ты колодец, поглотивший ведро черпальное. Ты факел, ожегший факелоносца. Ты мех, обливший водой водоноса. Ты камень негодный, обрушивший стену. Ты изменник, предавший свой город. Ты грубый сапог, стирающий ногу. Яростным вином блуда своего напоила ты все народы! Кого из мужей своих любила ты долго и чем для них любовь твоя обернулась?
Думузи, супруга дней юности твоей, обрекла ты на плачь из года в годы. Когда ты любила пестрого птаха, его избила и крылья сломала, и в зарослях он скорбит и тоскует о крыльях, уныло смотрят глаза его к небу. Любила ты льва, совершенного силой, дважды по семь ловчих ям ему накопала. Полюбила коня, неукротимого в битве, на удила и кнут его осудила, на долгие версты и мутную воду, на материнские горькие слезы. Пастуха ты любила, пасшего козье стадо, каждый день возжигал он тебе курения, каждый день приносил козлят тебе в жертву. Ты избила его, превратила в шакала, и прогнали его свои подпаски, и свои собаки его искусали.
Садовника Ишуллану ты любила, который был мне вместо отца, который каждый день носил тебе гроздья фиников и стол для тебя украшал цветами. На него ты свой взор обратила, к нему подошла и ему говорила: «О мой Ишуллану, вкусим зрелости тела твоего! Обнажись и приникни к лону моему». Ишуллану тебе ответил: «Что ты от меня пожелала? Разве мне вкушать то, что мать не пекла? Для чего предлагаешь мне хлеб беззакония и разврата, для чего мне готовишь терновые одежды?» Ты, услышав эти слова, взъярилась, избила его, в паука превратила, что цепляется лапками за паутину, заключенный в стенах между полом и крышей.
И со мной ты также поступить решила!»
От этих речей Инанна сошла в преисподнюю в сильной ярости, смятенная от посрамления своего. И просила она князя тьмы покарать царя Гильгамеша лютой смертью, и силой зла поднять мертвых, чтоб живых пожирали. И дал ей враг человеческий зверя из бездны, в образе быка, с дыханием дракона, и погнала его Инанна к Уруку.
И увидел Гильгамеш зверя выходящего из земли, откормленного быка и при нем ненависть. В семь глотков выпил бык реку, и иссякла вода в Евфрате. От дыхания быка разверзлись ямы, и триста мужей Урука земля поглотила. Прыгнул к быку отважный Энкиду, за рог быка ухватился. И плюнул бык ему в лицо горящей слюной и толстым хвостом своим его ударил.
Упал Энкиду, и когда очнулся, слова свои обратил к Гильгамешу: «Друг мой, гордимся мы нашей отвагой, чем же ответим на эту обиду?» Гильгамеш ему ответил: «Видел я быка свирепость, но вместе мы его одолеем, и сердце его предадим всесожжению. Попрем ногами плоть его в знак победы, и отсечем рога его. Наполню я рог елеем во имя предка своего Лугальбанды*. За хвост держи быка, Энкиду, и я поражу его в шею острием кинжала».
Вскочил Энкиду, изловчился и страшного быка схватил за толстый хвост. Гильгамеш поразил быка кинжалом, вонзил острие меж затылком и шеей. Быка убили они, и плоть его ногами попрали, и отсекли рога его, и вырвали сердце его, и предали его всесожжению на жертвеннике. И устав от сражения, присели отдохнуть Гильгамеш и Энкиду.
И взобралась Инанна на стену огражденного Урука, уста ее были полны проклятий. «Горе Гильгамешу; меня опозорил быка умертвивший!» Услышал Энкиду эти проклятия, вырвал корень быка и бросил в лицо Инанне, закричал: «Подожди, и тебя я поймаю, свяжу тебя бычьими кишками!»
Созвала Инанна блудниц и прелюбодеек, корень быка оплакивали они слезами греха. Собрал Гильгамеш кузнецов и других подобных ремесленников, измерили они рога быка – тридцать мин их вес оказался. Оправили рога золотом толщиной в два пальца, наполнили их шестью мерами* елея. Гильгамеш принес елей в дар храму во имя предка своего Лугальбанды, и рога повесил царь в своей опочивальне над ложем.
В Евфрате омыли руки свои Гильгамеш и Энкиду, в колеснице, обнявшись, поехали по городу, по улицам Урука. Люди Урука взирали на славу героев, и голосом громким вопрошал Гильгамеш с колесницы: «Кто прекрасен среди мужей, кто всесилен среди мужей?» Отвечали ему люди Урука: «Гильгамеш прекрасен среди мужей, Энкиду всесилен среди мужей!» Произнес Гильгамеш победную песнь и говорил в сердце своем: «Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему!»
И сделал царь для народа своего пир семидневный на садовом дворе дома царского. И сел народ есть мясо досыта, пить вино и пиво, а после стали люди плясать при звуках свирелей и кимвалов. И приносили в те дни большие жертвы, веселились и рабы и вельможи, и веселье Урука далеко было слышно. Блуд, вино и напитки завладели сердцами Гильгамеша и Энкиду, и не замечали они ни проклятий вдовьих, ни девичьих воплей.
И когда умолк семидневный пир, уснули люди Урука на ложе ночи.
_____________________________
* Рога колесницы – устройства, для крепления вожжей и оружия.
* Официально Лугальбанда считался «отцом» Гильгамеша.
* Мера – по-шумерски «курру»; мера емкости около 250 литров.
Прикреплена картинка:
|
|
Всего записей: 3361 : Дата рег-ции: Нояб. 2004 : Отправлено: 21 Июня, 2007 - 07:38:54 |
|
|
|
|
|
Филин
Деспот
Откуда: Барнаул, Россия
|
|
| |
|
XXV
В ту ночь сделалось великое землетрясение, и произошли молнии, громы и голоса. И разверзла земля уста свои и поглотила барабан власти царя Гильгамеша, допьяна упоенного гордыней. Барабан вместе с палочками барабанными упал в преисподнюю к воротам ада, и гордыня царская низвержена была со всем шумом его в глубины преисподней. Ибо кто бросает камень в небо, тот бросает его на голову свою.
Позеленел Гильгамеш от горя и бродил по дворцу своему, роняя росу слез, и стонал: «О мой барабан, о мои палочки! Его мощью я не натешился, его звуками я не насытился! Как вернуть барабан мой и палочки?!»
И видевшие его, всматривались в него и размышляли о нем: «Тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства? Он стал бессильным как мы, он стал подобен нам!»
Энкиду говорил Гильгамешу: «Как горько ты плачешь! Зачем печалишь сердце свое? Никто не может есть соль пригоршнями, не может и в горе разумным быть. Я за друга положу душу свою, верну барабан твой из подземного мира, достану палочки твои из чрева земного». Гильгамеш ему отвечал: «Если в мир подземный решился сойти ты, то прими мой совет, к словам, что скажу тебе, обрати свой разум. В одежды белые не облачайся, Энкиду, не то мертвые примут тебя за духа – странника. Елеем не натирайся, на запах его собираются духи. Копье не бери в дорогу, копьем пораженные тебя обступят. Кизиловый посох не бери в свою руку, духи мертвых тебя непременно схватят. Обувь не надевай на ноги свои, чтобы шум не внести в обитель мертвых. Любимую жену и детей не целуй, не бей жену и детей нелюбимых, иначе ад завладеет душой твоей. Избегай, мой друг, страстей и соблазнов».
Энкиду не внял советам царя. В чистые белые одежды он облачился, умастился кунжутным маслом из каменного сосуда. Копьем он вооружился, на посох кизиловый оперся, ноги свои обул сапогами. С шумом вошел Энкиду в подземный мир, за собой следы оставляя. Жену любимую он целовал, жену нелюбимую гнал побоями. Дитя любимое он ласкал, нелюбимое дитя он ударил. Собрались духи преисподней на запах елея, окружили Энкиду стеной, бросил он в них свое копье, и утроились духи в числе, хватают его за кизиловый посох. Не пал Энкиду на поле сражения, схватили его стражи подземного мира.
И было о том видение Гильгамешу, и, пробудившись, вошел он в храм Урука и скорбел там об Энкиду, и молил Бога о встрече с другом своим. На слезные просьбы его отозвался Господь и открыл врата ада, и выпустил на свет тень Энкиду. Порывом ветра поднялась душа Энкиду из подземного мира и встретилась с царем Урука. И целовали они друг друга, и плакали оба вместе, но Гильгамеш плакал более. И просил Гильгамеш рассказать ему о законах подземного мира, и ответил ему Энкиду: «Если скажу тебе о законах подземного мира, ты зарыдаешь». Но просил его царь рассказать обо всем без утайки.
И говорил Энкиду: «Тело мое стало прахом, его словно сгнившую ветошь, заполнили черви, и стал я бесплотным духом. А в царстве духов в тоске пребывают те, кто не оставил при жизни потомства. Никто не хранит память о них. Но те, кто умер во цвете лет, пребывают на праздничном ложе, и мертворожденные дети резвятся меж столов из золота и серебра. И те, чьи тела остались без погребенья, не знают покоя в подземном мире. И те, кто родителей не почитал, пьют горькую воду, насыщения не зная, пища их прах и еда их глина. И вот, закончился срок мой земной, прощай, мой друг. С тобой все труды мы делили, помни обо мне, не забудь мои деяния!»
И исчез дух Энкиду, как уклоняющаяся тень, но не исчезло имя умершего у ворот местопребывания его, ибо сделал Гильгамеш плач о друге своем семь дней, и призвал земледельцев сетовать и искусных в плачевных песнях – плакать. И на всех улицах был плач и на всех дорогах восклицали: «Увы, увы!»
И едва занялось сияние утра, собрал Гильгамеш ваятелей, медников, кузнецов и камнерезов, и велел им создать изваяние Энкиду, чтобы рост его и облик явлены были: из золота тело, лицо из алебастра, волосы из лазурита и подножие из камня.
И поставил царь тот кумир во дворце своем, и омывал слезами своими подножие его, и в горести стенал: «Не так ли я умру, как Энкиду? Воистину так! Коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти, и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдет, как след облака, и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягченный теплотою его. Ибо жизнь наша - прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается». И овладел душой его страх и трепет.
Гильгамеш разодрал одежды свои и пал лицом своим на землю и лежал до самого вечера, посыпая прахом голову свою. Когда же в сумерки надлежало затворять ворота, облачился он в львиную шкуру и бежал в пустыню, неведомой силой гонимый.
Прикреплена картинка:
|
|
Всего записей: 3361 : Дата рег-ции: Нояб. 2004 : Отправлено: 21 Июня, 2007 - 07:41:24 |
|
|
|
|
|
