Филин
Деспот
Откуда: Барнаул, Россия
|
|
   |
|
Происхождение и характеристика античной историографии
Русское слово «античность» происходит из латинского языка, где antiquitas означало древность, старину. Однако не всякую древность имеем мы ввиду, употребляя это слово сегодня, а только то, что относится к древнегреческой и древнеримской цивилизациям, существовавшим с первого тысячелетия до Рождества Христова по VI век христианской эры.
Античная цивилизация дала миру до сих пор непревзойденные образцы культуры: философии, литературы, изобразительного искусства и архитектуры. Античное наследие – это одно из двух главных оснований современной европейской культуры наряду с христианством, оно роднит русских с другими европейскими народами, помогает нам понимать друг друга.
Подтверждения важности античности окружают нас со всех сторон. Множество слов в русском языке (как и в других европейских языках) и подавляющее большинство даже самых наших имен имеют греческое или латинское происхождение; научная терминология естественных наук, юриспруденции и медицины по большей части построены на латинской и греческой лексике. Классические труды на греческом и латинском языках до сих пор составляют основу многих областей научного знания.
Античность не только дала европейской литературе значительное число до сих пор живых и читаемых произведений поэзии и прозы, она создала практически все существующие жанры и формы словесного творчества. Последующие времена их отчасти упростили, отчасти разнообразили, но ничего принципиально нового к ним не прибавили. И, наконец, само Священное Писание человечество получило на греческом языке; это язык древнейшей христианской письменности. Не стоит забывать, кроме того, что христианское богословие в законченную систему сложилось в немалой степени благодаря достижениям греческой философии. Православное христианство в том виде, в котором его приняли наши предки, было взращено в грекоязычной Византийской империи, и она была прямой продолжательницей античных традиций в Средневековье. В Византии слились воедино оба начала нашей национальной культуры: античность и христианство, и поэтому для русского человека бывшая византийская столица Константинополь – Царьград был и остается вторым священным городом после Иерусалима.
Одним из частных, но очень важных достижением античности было создание историографии – систематического описания и осмысления событий прошедшей жизни стран и народов. Родившаяся история, как наука, имела целью определить место человека в потоке времени, обращением к прошлому подвести к пониманию настоящего и, может быть, будущего.
Разумеется, начатки исторического знания были и у других, помимо греков и римлян, великих народов древности, в числе которых можно назвать шумеров, египтян, ассирийцев и евреев. Но у народов Востока историческое знание о прошлом, записи о былом имели совершенно особый характер. Неизвестные, как правило, по именам древневосточные авторы этих текстов никогда не ставили перед собой никаких научных целей, то есть не пытались исследовать прошлое. Их целью было прославление деяний царей, их побед над врагами, их впечатляющих сооружений и тому подобных вещей, служащих исключительно укреплению авторитета власти. Никогда они не писали и не могли писать о поражениях своих владык в войнах или их бездарном правлении. Единственным исключением в этом плане был Израиль, но его пророки писали особую во всех смыслах священную историю своего народа и все ветхозаветные книги Библии направлены на выявление воли Бога Савоофа, постоянно опекающего богоизбранный еврейский народ, награждающий его за верность завету с Богом и карающему за ослушания и грехи. И потому основным методом авторов библейских текстов было не исследование и сопоставление фактов, а откровение – прямое знание истины, получаемое непосредственно от Бога.
В этом ряду именно греки сумели создать светскую историю, породив ее отцов, которые взяли на вооружение понятие исторической правды. Так Греция стала колыбелью исторической науки во второй половине V в. до Р.Х.
Черты исторических знаний были присущи некоторым греческим прозаикам уже в VI – V вв. до Р.Х. Сохранились упоминания о довольно большом количестве писателей, так называемых логографах, обращавшихся как к географическим и этнографическим сюжетам, так и к описанию исторических событий. Но настоящая история начинается только с Геродота (около 484 – 425 гг. до Р.Х.), опиравшегося, разумеется, на плоды трудов своих предшественников.
Для чего создавал свой широкомасштабный труд «отец истории» Геродот? «Для того, чтобы не пропала от времени память о деяниях людей, и чтобы великие и удивительные дела, совершенные как эллинами, так и варварами, не лишились своей славы». Впервые писатель стал действительно историком, поднявшись над национальной ограниченностью, в своем труде подробно, систематически и взаимосвязано запечатлев события важнейшего периода греко-персидских войн в мировой истории. Конечно, в эпической «Истории» Геродота не все достоверно, много там сведений легендарного характера, которые Геродот пересказывает, услышав от кого-то, и не пытаясь подвергать их научной критике. Не будем его за это судить слишком строго, помня о том, что он был первым и не имел пред собой лучших примеров достойных подражания. Во всяком случае, Геродот не пытался никого сознательно обманывать, он писал во имя правды, хотя не всегда умел ее обнаружить в тумане мифов и пристрастных местечковых преданий. Он мог заблуждаться, но никогда не лгал. Геродоту принадлежат следующие слова: «Я обязан передавать все, что говорят, но верить всему не обязан». Конечно же, такой метод не приемлем для сегодняшних историков, но благодаря тому, что им пользовался Геродот, сегодня нам известны и такие данные, которым сам Геродот не верил и которые были бы навсегда утрачены при ином подходе к источнику. А ведь и они имеют значение для понимания представлений людей той эпохи об окружающем их мире. Как говорится, нет худа без добра.
Фукидид (около 460 – около 400 гг. до Р.Х.), ближайший последователь Геродота и не менее великий историк, чем сам «отец истории», достиг новых высот на этом пути. Он уже не довольствовался правдивой передачей того, что слышал, а всеми доступными ему способами проверял информацию на достоверность, сличал показания от различных сторон участников событий. Более того, на основании выявленных фактов Фукидид делал вполне объективные суждения. И, чтобы этого добиться, он ввел в историческое повествование речевые диалоги противоборствующих сторон – участников затяжной и трагической для греков Пелопоннесской войны; в монологах и диалогах противники последовательно излагают свои аргументы и опровергают чужие суждения. В «Истории» Геродота речи также встречаются, но там они выполняют чисто литературные задачи, приятно разнообразя текст. У Фукидида же речи служат приближению к главной цели повествования, помогают выявить историческую правду.
Фукидид писал, что его изложение, чуждое басен, может показаться менее приятным, но достаточно полезным для тех, кто пожелает иметь ясное представление. Насколько Фукидид пошел дальше Геродота, можно понять на таком примере: гибель спартанских послов в Афинах Геродот объяснял карой богов, а Фукидид местью афинян за убийство купцов.
Фукидид не ограничивался простым описанием событий, он старался охарактеризовать причины, вызвавшие эти события. А поскольку он исходил из убеждения, что не боги, а люди делают историю, то эти причины он отыскивал в побуждениях и страстях людей, в свойствах их характеров. Человеческая природа остается неизменной, побуждения, цели и страсти людей тоже повторяются. Поэтому Фукидид полагал, что «по свойству человеческой природы и в будущем может произойти подобное» тому, что уже происходило. Из неизменности человеческой природы он, таким образом, выводил задачу истории – наставлять людей на уроках прошлого.
Среди историков с античных времен до наших дней не было, пожалуй, историка более честного и добросовестного, чем Фукидид. С ним античная историография стала наукой в полном смысле слова; он поднял ее на такую высоту, удержаться на которой оказалось не по силам последующим поколениям древних историков.
Продолжателем Фукидида был еще один классический древнегреческий историк, философ, военачальник и политик Ксенофонт (444 – после 356 гг. до Р.Х.). Он много писал на самые различные темы, но наиболее известной его книгой был «Анабасис» – описание похода греческого военного отряда в Персию, в котором Ксенофонт принимал личное участие. В другом своем труде – «Греческой истории» – Кенофонт самым непосредственным образом продолжил «Историю» Фукидида, описав события в греческом мире с 411 г. до Р.Х., на котором остановился Фукидид, до 362 гг. до Р.Х.
Благодаря Геродоту, Фукидиду и Ксенофонту в историографию вошли такие подробные, связные и впечатляющие описания греко-персидских, Пелопоннесской и последующих войн греческого мира, каких не имело ни одно историческое событие, происходившее до того. В центре внимания этих писателей были события внешней, преимущественно военной, истории. Нельзя сказать, что внутриполитические события их вовсе не интересовали. Но систематическая внутриполитическая история, включающая политические реформы и состояние государственных учреждений, впервые была разработана великим философом Аристотелем (384 – 322 гг. до Р.Х.), внесшим свой заметный вклад в развитие исторической науки.
Исторические взгляды Аристотеля отразились в разных его работах. Из них, прежде всего, надлежит назвать «Политику» и «Афинскую политию». Последний труд был открыт только в начале 1890-х годов, а ранее был известен фрагментарно; в нем излагается внутренняя история Афинского государства, история политических реформ и политической борьбы.
Аристотель большое внимание уделял соперничеству и конфликтам между политическими фигурами, но никогда не сводил политическую борьбу к столкновению честолюбий и интриг отдельных исторических личностей. Он стремился понять, как складывались характеры исторических деятелей под воздействием наследственности, среды и воспитания, и эти стремления оказали серьезное воздействие на формирование биографического жанра в историографии.
Развивая идеи Фукидида и других древнегреческих историков и философов, Аристотель отводил большую роль природе человека. Определяя ее сущность, он приходил к выводу, что человек – существо общественное. Рассуждая же о формах государственного правления, Аристотель пришел к выводу о существовании «правильных» и «неправильных» властных систем. Он писал: «Когда один ли человек, или немногие, или большинство правят, руководствуясь общественной пользой, естественно, такие формы государственного устроения суть формы правильные, а те формы, при которых имеются в виду личные интересы или одного лица, или немногих, или большинства, суть отклонения от правильных». Исходя из этого положения, Аристотель вполне ответственно считал, например, демократию одной из порочных форм правления, наряду с тиранией и олигархией, а монархию, аристократию и политию (республику) называл в числе правильных систем управления. В том числе и за такие его взгляды, кстати, Аристотеля ненавидели афинские демократы – его современники.
Говоря о вкладе в историческую науку греческих философов, стоит упомянуть и великого Платона (427 – 347 гг. до Р.Х.), учителя Аристотеля. Хотя его основная лепта – предание об Атлантиде, которое он сделал составной частью своих знаменитых диалогов «Тимей» и «Критий», в последующие века внесло в умы многих историков, склонных к смелому полету мысли, немало смятения и безумных гипотез.
Более поздние греческие и римские историки в основном ориентировались в своих трудах либо на эпическую историю Геродота, либо на прагматическую историю Фукидида, в зависимости от объема и качества информационного материала и личных склонностей самих писателей. При этом Ксенофонт оставался общепризнанным образцом литературного стиля и чистоты языка. Не все, разумеется, соответствовали этим лучшим примерам. То и дело проявлялись то местечковый греческий «пупизм», то римский великодержавный шовинизм, от которого, увы, не был вполне свободен даже великий Тит Ливий, не говоря уже о каком-нибудь Фабии Пикторе. Чрезмерное увлечение риторикой некоторых историков уводило иной раз от простоты и ясности ксенофонтовского изложения в напыщенную трескотню и самозабвенную игру словами. С расширением круга читающей публики пришла и новая беда – появилась «популярная история», авторы которой либо старались всеми силами развлечь читателя чудесами, диковинками и «жареными фактами», не напрягая свои усилия в поисках правды, либо, ориентируясь на массового, не слишком образованного читателя, упрощали и сокращали труды своих именитых предшественников. Но в серьезной историографии авторитет Геродота, Фукидида и Ксенофонта оставался непоколебимым. Их книги активно переписывались вновь и вновь на протяжении веков и потому вполне сохранились до наших дней.
Благодаря этим именам среди цивилизованных народов утвердилось уважение к истории. «История – свидетельница времени, свет истины, жизнь памяти, учительница жизни, вестница старины». Так возвышенно и вдохновенно определял суть исторической науки великий римский оратор и писатель Цицерон в I в. до Р.Х.
Действительно, наука истории быстро достигла высокой степени совершенства, что подтверждается чередой блестящих писателей и ученых, чьими стараниями она возросла. Кроме имен трех названных выше греческих классиков, в череду выдающихся историков античного мира следует поставить Филиста (около 430 – 356 гг. до Р.Х.), Эфора (около 405 – около 330 гг. до Р.Х.), Феопомпа (377 – после 320 гг. до Р.Х.), Манефона (перв. пол. III в. до Р.Х.), Полибия (около 201 – около 120 гг. до Р.Х.), Саллюстия (86 г. – около 35 гг. до Р.Х.), Тита Ливия (59 г. до Р.Х. – 17 г. от Р.Х.), Иосифа Флавия (37 – 110 гг. от Р.Х.), Плутарха (46 – после 119 гг. от Р.Х.), Арриана (около 95 – 175 гг. от Р.Х.), Тацита (около 55 – около 120 гг. от Р.Х.), Светония (около 70 – после 140 гг. от Р.Х.), Аппиана (100 – 170 гг. от Р.Х.), Диона Кассия (около 155 – 235 гг. от Р.Х.) и Аммиана Марцеллина (около 330 – 400 гг. от Р.Х.), писавших в период от IV в. до Р.Х. до IV в. от Р.Х. Труды большинства из названных авторов сохранились в той или иной степени до нашего времени, их с большим интересом читают наши современники.
Кроме этих и многих других историков по преимуществу, историческим изысканиям свой досуг в той или иной степени посвящали множество философов, географов, поэтов, политиков, царей и даже императоров античного мира. Их труды, в большинстве своем не сохранившиеся до нашего времени, также составляют неотъемлемую часть античной историографии, и поэтому их имена вместе с именами профессиональных историков вошли в данный словарь.
Какова же была античная историография в своей совокупности, какие качества ей были присущи? Попытаемся дать ей сжатую характеристику.
Во-первых, подавляющее большинство античных историков в своей работе ориентировались на художественность изложения, что было обусловлено живой связью с традициями героического эпоса, из которого и развилось древнегреческое историописание, и воздействием процветавшей в античном обществе риторики.
Во-вторых, историография, как правило, была тесно связана с политикой: многие становились историками после бурной политической карьеры, не теряя при этом «партийной» точки зрения. Для этих людей обращение к занятиям историей было видом интеллектуальной компенсации за былые неудачи, и в своих исторических произведениях они нередко сводили счеты с реальностью — довершали или исправляли пером то, что в свое время не удалось сделать мечом. Соответственно и главный интерес этих писателей был направлен на политическую историю, на реконструкцию и изложение политически значимых явлений и событий, что с тех пор и на долгие века стало главным направлением исторического творчества.
В-третьих, для античной историографии всегда была в большей или меньшей степени характерна нравственная оценка описываемых событий и самих созидателей истории. Это видно уже у Геродота, верившего в необходимость не преступать справедливой нормы и в неизбежность божественной кары за такое преступление. В IV в. до Р.Х. Феопомп уделял нравственным проблемам особое внимание в своих трудах, от которых, к сожалению, сохранилось лишь несколько отрывков. Но особенно ярко выступает эта моральная тенденция у римских историков, а более всего у Саллюстия и Тацита, чьи осудительные вердикты Катилине или принцепсам из династии Юлиев-Клавдиев демонстрируют подлинное торжество нравственного начала в истории.
Самих же античных авторов исторических сочинений можно, пожалуй, разделить на две основных группы.
Первую составляли те, для которых историописание было досужим занятием. Эти историки были, как правило, влиятельными и состоятельными людьми благородного происхождения. Большинство великих принадлежали к этой когорте – три греческих классика (Геродот, Фукидид и Ксенофонт), а также Филист, Эфор, Феопомп, Полибий, Саллюстий, Цезарь, Тацит, Плутарх, Аппиан и Дион Кассий.
Вторая группа – это профессиональные историки, для которых их занятия стали средством заработка. Среди них было немало писателей историй своих родных городов, но много было и странствующих в поисках дохода полуисториков-полуриторов. Положение их было незавидным; скромное вознаграждение они по большей части получали за учительский труд и не как историки, а как преподаватели более широкого круга дисциплин, среди которых востребованы были, прежде всего, риторика и философия. В лучшем случае их поощряли к творчеству местные меценаты.
Материальная зависимость историка-профессионала от благодетелей неизбежно сказывалась на направлении и качестве его труда. Саркастическую характеристику историков такого типа дал Лукиан в памфлете «Как надо писать историю», где он справедливо указал на главный грех таких писателей – их стремление не к достоверному изложению событий, а к обретению любыми способами популярности и милостивого внимания сильных мира сего.
Почти все известные случаи щедрого вознаграждения историков за их труды, как впрочем и заслуженные моральные поощрения в виде венков и почетных надписей на камне или бронзе, приходятся на представителей как раз первой, и без того достаточно обеспеченной и не обделенной уважением в обществе группы творцов историографии. Богатое материальное поощрение доставалось, разумеется, не всем подряд и среди них. Объективность и в древности не пользовалась особым спросом у власть имущих. Только те, чьи произведения носили достаточно политизированный характер и удовлетворяли интересам какого-либо из греческих государств, эллинистических царей или римских императоров одаривались немалыми благами.
Геродот получил, помимо почестей, весьма значительное денежное вознаграждение от афинян за прославление их заслуг перед Элладой. Другой замечательный пример – историк Ксенофонт, который за свою службу Спарте не только мечом, но и пером получил от спартанцев имение в Скиллунте около Олимпии.
Труд историка в античную эпоху (как, впрочем, и во все времена) оплачивался по высокой шкале только в том случае, когда он служил на потребу политики. Но эффективность такого служения, а соответственно и размер вознаграждения, напрямую зависели от таланта и случая. Звездная судьба выпадала на долю немногих. Многие имена исторических писателей остались безвестными, а труды их бесследно пропали. Все или почти все, что мы можем сделать сегодня – это бережно сохранять уцелевшие отрывки утерянного историографического богатства греко-римской цивилизации и сделать их достоянием возможно большего числа пытливых читателей.
В этом словаре в более или менее кратких статьях читатель сможет найти сведения о пяти сотнях античных историков, создававших свои труды с древнейших времен до конца VI в. от Р.Х., который большинство ученых сегодня считает последним рубежом античной цивилизации. Различный размер имеющихся в словаре статей объясняется как значимостью того или иного творца историографии для науки, так и степенью полноты наших знаний о жизни историков, степенью сохранности их трудов.
Значительная часть представленных писателей малоизвестна широким кругам читателей, а имена ряда других хотя и достаточно громкие, но, как правило, не ассоциируются с историческими трудами. Вместе с тем необходимо понимать, что и эти 500 имен не покрывают в полной мере всю совокупность известных науке творцов античной историографии, хотя все основные и большинство сколько-нибудь значимых древних историков включены в состав этого словаря. Дело в том, что не так просто даже определить, кого следует считать историками, а кого нет. Многих авторов в древности называемых историками и писавших, к примеру, о мифологических или легендарных событиях, вроде Троянской войны, мы не можем назвать историками сегодня, с позиций современной науки. С другой стороны, сохранившиеся до нашего времени сочинения некоторых античных философов, риторов, литераторов и т.п. сегодня представляют собой важные исторические источники, и поэтому игнорировать имена их авторов в «Словаре античных историков» было бы неправильным. Так или иначе, более полная и скрупулезная подборка сведений об авторах античной историографии, будем надеяться, станет делом будущего.
Иллюстрируют словарные статьи сохранившиеся до нашего времени античные скульптурные изображения древних творцов историографии, а в качестве приложения впервые публикуется биографический очерк «Дионисий Старший: великий тиран Великой Греции», освещающий малоизвестные для российского читателя страницы истории западной части древнегреческого мира и являющийся первым на русском языке жизнеописанием одного из выдающихся властителей Древнего мира.
Эта книга будет полезна как студентам-историкам, так и самой широкой российской публике, интересующейся историей и не чуждой интеллектуального чтения.
Константин Филатов
При написании данной статьи автором были использованы следующие научные работы: Зелинский Ф.Ф. Древний мир и мы. – СПб., 1997.; Кессиди Ф.Х. Философия истории Фукидида. – СПб., 2008.; Фролов Э.Д. История и историк в античном мире / Античный мир и археология. Вып. 12. – Саратов, 2006.; Фролов Э.Д. Факел Прометея. Очерки античной общественной мысли. – Ленинград, 1991.
(Отредактировано автором: 08 Декабря, 2010 - 07:52:04) |
|
