|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
   |
|
Хотя юридических препятствий для занятия трона женщинами не существовало, можно предположить, что до седьмого или восьмого века ситуация, когда женщина правит от своего имени, воспринималась бы не только как политический нонсенс, но и как явное попрание закона. Высшие авторитеты в области права ранней Империи допускают, что принадлежность к женскому полу не закрывает двери к принципату. Но титул «августа» не предполагал проконсульской полноты власти и полномочий трибунов, которые лежали в основе принципата, поэтому нельзя определенно утверждать, будто женщине обеспечивалось законное право на интерцессию и фасции или допускалась возможность ее появления на свет уже с императорским титулом. Говорят, и вероятно, не без оснований, будто Калигула, когда заболел, объявил преемницей любимую сестру Друзиллу, но это вовсе не означает, что она смогла бы на законном основании вступить в права принцепса. Несколько императриц, по сути, достигали верховного авторитета, оттесняя своих соправителей-мужчин на вторые роли. Но это была власть de facto, а не de jure. Некоторые из них фактически являлись единоличными правительницами, формально исполняя регентские функции при малолетних императорах. И только в конце восьмого столетия появляется женщина, императрица Ирина, которая правила одна и от своего имени. Это стало новшеством в системе власти. Опыт был повторен лишь однажды: власть в женских руках воспринималась терпимо только при исключительных обстоятельствах. Существовало всеобщее предубеждение против женского царствования, как предприятия неблагоразумного и нарушающего традицию. Между четвертым и восьмым столетиями соединение только двух обстоятельств могло придать ему вид законности. Для титула «император» в официальном языке у греков был эквивалент – «автократор», и с течением времени, когда латынь оказалась вытеснена греческим языком, термин «император» вышел из употребления и выветрился из памяти. Титул автократора уже не ассоциировался, как у римлян, с военным командованием, а потому принадлежность к женскому полу более не обнаруживала своей несовместимости с институтом верховной власти. Вторым по важности условиям явилось то, что путь для решительного шага Ирины подготовили регентши-предшественницы. Когда новый император пребывал в юных летах, регентство могло быть доверено его матери или старшей сестре, порой единоличное, а иногда сообща с другими регентами. Ирина сначала была регентшей при своем сыне, а уже потом захватила власть для самой себя.
Титул августы обязательно присваивался супруге императора и жене соправителя, а, начиная с седьмого века, им часто отмечали чуть ли не всех императорских дочерей. Правящая августа могла пользоваться огромным политическим влиянием. В шестом веке Юстиниан и Феодора, Юстин II и София властвовали фактически совместно, но с точки зрения закона никакими экстраординарными полномочиями, сверх обычно полагавшихся супругам императоров, упомянутые царственные дамы не обладали.
Диадема определенно была введена Константином и может рассматриваться, как ярчайший символ автократии, пришедшей на смену магистратурам ранней Империи. Пурпурная мантия и ныне служит отличием императорского одеяния, а выражение «облечься в пурпур» до сих пор означает «взойти на трон». Корона была персидским заимствованием, она демонстративно наделяла римского правителя некоторыми внешними знаками достоинства царя персов. Корона на голову персидского властителя возлагалась верховным жрецом религии магов. В теории императорскую корону должен был возлагать представитель того освящающего власть верховного авторитета, символом которого корона и является. А в четвертом веке мы видим, как префект Саллюстий Секунд коронует Валентиниана I, в чьем избрании он принял самое выдающееся участие. Похоже, император не без колебаний получал диадему из рук подданного, ведь предпочтение, отданное для этого торжественного случая одному из вельмож, могло вызвать ревнивые чувства у других. Однако формальности приходилось соблюдать. В пятом веке затруднение было преодолено незамысловатым, но тактичным образом. Коронация была поручена патриарху Константинопольскому. Мирские магнаты патриарху позавидовать не могли, потому что он им не соперник, а его церковное положение освобождало императора от всех затруднений, связанных с получением диадемы из рук подданного. Есть, как мы увидим, некоторые основания полагать, что этот сценарий был разработан в 450 г. н. э для коронации Маркиана, и совершенно точно, что его наследника Льва в 457 г. короновал патриарх. В дальнейшем это стало обычной практикой. Но именно практикой. Выработанная церемониальная форма была общепринятой и желательной, но это не значит, что исключения не дозволялись. Последний из восточных римских императоров, Константин Палеолог, не был коронован патриархом, его короновал мирянин. Тот факт, что корону император не обязательно должен был получать из рук патриарха, важен. Он показывает, что патриарх при исполнении церемонии не представлял Церковь. Возможно, мысль доверить патриарху эту обязанность была навеяна обычаем, принятым у персов, когда коронацию осуществлял верховный жрец. Однако при копировании процедуры смысл ее не был заимствован. Глава магов действовал, как представитель персидской религии, а патриарх – как представитель государства. Если бы он при этом выступал еще и от лица Церкви, без участия патриарха невозможно было бы обойтись. Но формальное церковное одобрение не являлось обязательным условием для восшествия на престол.
-----
Пожалуйста, заплатите налоги! Сomes sacrarum largitionum. |
|
Всего записей: 294 : Дата рег-ции: Март 2008 : Отправлено: 26 Октября, 2009 - 15:46:13 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
В дальнейшем иллюстрацией этого существенного момента служат примеры коронации младшего августа не патриархом, а императором, определившим себе соправителя.
Когда Август основал Империю, свои полномочия он унаследовал от института народовластия. Об источнике этого наследия помнили не только во времена принципата, но и при монархии, поскольку государственные должности оставались выборными, и народ имел право сместить императора. Это право никогда не отвергалось, но с течением времени взгляд на величие и власть императора менялся, их основание уже видели в чем-то высшем, нежели воля народа. Желание внушить мысль о своей божественности не оставляло самодержцев, стремящихся укрепить власть и оградить ее от посягательств; современные теории «Божественного Права» – только суррогат древней языческой практики обожествления владык. Август попытался окружить свой авторитет своего рода ореолом святости, официально объявив себя Divi Filius, но с падением династии Юлиев – Клавдиев сияние его лучей поблекло и сошло на нет. Провозвестие нового типа монархии при Аврелиане сопровождалось возвращением к мысли о божественной природе императорской власти. Диоклетиан и его соправитель Максимиан именовались богами и родителями богов. Христианство в четвертом веке положило предел официальному обожествлению императоров, однако личность правителя продолжала возвеличиваться эпитетами «священный» и «божественный»; в конце концов, императоры стали считать себя наместниками Бога, а не властителями, поставленными людьми. Юстиниан в одной из своих новелл называет императора ниспосланным Богом одушевленным законом. В девятом веке Василий I говорил сыну: «Ты получил империю от Бога».
При монархии император присваивает себе ничем не ограниченное право прямого издания законов, которое во времена принципата ему не принадлежало. Принцепсы могли вносить законопроекты, которые должны были получить одобрение народного собрания, но со времени Тиберия законодательство редко осуществлялось таким путем, и после первого века сосредоточилось исключительно в руках сената. Воля императора, которую он выражал в форме своих выступлений перед сенаторами, воплощалась в сенатских постановлениях (senatus consulta). Фактически он обладал и правом законодательства, но не напрямую, а посредством эдиктов и распоряжений, которые технически законами не являлись, но для практических целей служили их эквивалентами. Эдикт, в отличие от закона, не обязательно содержит приказ, как таковой, в собственном смысле это лишь обращение высшего должностного лица к народу. Но законодательная активность ранних императоров чаще всего выражалась в форме конституций. В строгом смысле этот термин обозначает решения, которые еще только выносятся на рассмотрение компетентных лиц. Он включает в себя императорскую переписку и особенно мандаты, или инструкции, адресованные должностным лицам. Эти «акты» имели силу закона, и магистраты ежегодно давали присягу соблюдать их. Но когда акт предполагал отмену существующего закона, императорская конституция оставалась действительной только на время жизни ее автора.
-----
Пожалуйста, заплатите налоги! Сomes sacrarum largitionum. |
|
Всего записей: 294 : Дата рег-ции: Март 2008 : Отправлено: 27 Октября, 2009 - 12:31:14 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
Право отменять закон полностью принадлежало сенату, и ранние императоры в случае необходимости именно туда и обращались. Доминат стал посягать на эту сенатскую привилегию. Однако принцепс еще считался выборным должностным лицом и был связан законодательством; когда юристы третьего века говорили о принцепсе, как о legibus solutus , то как раз и ссылались на законы, отмененные сенатом по настоянию Августа.
При монархии законодательное право императоров стало неограниченным. Изредка представая в форме выступления перед сенатом, их законы почти всегда издавались в виде эдиктов. В понятие «эдикт» входили все распоряжения общего значения, которые прежде назывались конституциями, мандатами или рескриптами. Император был не просто законодателем, он один имел право издавать законы и оставлял за собой исключительное право их толкования. Он обладал правом их отмены. Но при этом всегда считал себя связанным законами. Эдикт 429 г. н. э. выразил дух благоговения перед законом; мысль о том, что закон превыше царского трона, всегда вдохновляла римских монархов. «Признать себя связанным законами (alligatum legibus) подобает достоинству правителя. Истина в том, что наш авторитет основан на авторитете закона. В подчинении нашей воли закону больше величия, чем во всемогуществе императорской власти». Глубокое уважение перед нормами закона и неуклонное следование им оставалось характерным для римской автократии до самого падения Империи в пятнадцатом веке, явившись одним из условий ее столь длительного существования. Деспотический произвол в ней не царил, массы видели в императоре стража законных порядков, которые защищали их от притеснений со стороны знати и чиновников.
Итак, пределы могуществу автократора были положены законами. Со временем был открыт и другой способ обуздания его власти. В пятом веке обязанность коронования нового императора в Константинополе, как мы видели, была возложена на патриарха. В 491 г. н. э. патриарх отказался венчать на царство Анастасия до тех пор, пока тот не даст письменного обязательства, что не переменит ничего в церковных установлениях. Вероятно, прецедент сперва использовался лишь в случаях, когда возникали подозрения, будто новый император склоняется к ереси, но к десятому столетию такая письменная клятва представляется уже непременным предварительным условием коронации. То, что подобные уступки могли иметь место, и принять их принуждали на ступенях трона, показывает, что самодержавие было ограниченным.
(Отредактировано автором: 28 Октября, 2009 - 11:11:39)
-----
Пожалуйста, заплатите налоги! Сomes sacrarum largitionum. |
|
Всего записей: 294 : Дата рег-ции: Март 2008 : Отправлено: 28 Октября, 2009 - 10:48:57 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
Сущность автократии заключается в том, что ей нет равного, никто и ничто не может на законных основаниях препятствовать монаршей воле. Серьезное сдерживающее влияние мог оказывать авторитет сената или совета императора, но если самодержец предпочитал игнорировать их мнение, с требованиями закона такой шаг не расходился. Все же главным камнем преткновения для всякой автократии остается общественное мнение. Всегда есть черта, за которой ни один деспот не решится им пренебрегать. Недовольство народа римским императором могло законным образом выразиться в чрезвычайной мере. Император мог быть свергнут. Право смещения было неразделимо с правом избрания. Низложение не оформлялось в каких-то церемониальных действиях, просто провозглашался новый император. Если провозглашенный располагал достаточной поддержкой армии, сената и народа, форс-мажорные обстоятельства вынуждали прежнего императора освободить трон, а новый считался законным монархом со дня своего провозглашения, которое рассматривалось, как законное выражение общей воли. Если в дальнейшем у нового императора недоставало средств, чтобы сполна воздать должное своим благодетелям, его права начинали оспаривать, относясь, как к мятежнику. Но до самого исхода борьбы то обстоятельство, что он был провозглашен сенатом и частью войска, придавало основание законности его статусу; превратности событий могли или подтвердить, или аннулировать это основание. Способ низложения фактически являлся революцией, и хоть мы привыкли смотреть на революцию, как на нечто, по сути своей незаконное, как на обращение от закона к силе, однако в рамках политической системы Империи она незаконной не являлась. Правление, как уже говорилось, было «автократией, смягченной легальным правом на мятеж».
-----
Пожалуйста, заплатите налоги! Сomes sacrarum largitionum. |
|
Всего записей: 294 : Дата рег-ции: Март 2008 : Отправлено: 28 Октября, 2009 - 15:35:41 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
Трансформация принципата в автократию завершилась изменениями в стиле титулования императоров, в их одежде, в дворцовом этикете, которые указывали на полное забвение старых республиканских традиций. Отныне формальным выражением восточной концепции божественной природы царских прерогатив становится диадема; отсвет ее сияния ложился на все, что принадлежало императору. Его личность божественна, все, к нему относящееся, «священно». Те, кто являются перед ним, совершают акт поклонения, становятся на колени и целуют пурпур. Долгое время было привычным титулование императора доминусом, «господином»; в четвертом веке владыки начали сами так себя называть и надпись Dominus Noster появляется на их монетах.
В восточных провинциях империи с первого века по отношению к принцепсу прослеживается обращение «василевс», употребляется слово Basileia для обозначения императорской власти. Дион Хризостом написал рассуждение о василейе; Фронтон называл Марка Аврелия «великим василевсом, правителем земли и моря». «Василевс» – эквивалент ненавистному для римского уха титулу «rex», но к четвертому столетию греческое именование уже давно ничей настороженный слух не оскорбляет, оно становится общеупотребительным термином у греческих писателей и в надписях на камне, наконец, императоры сами начинают им пользоваться. Со временем смысл титула несколько изменился, василевсами стали называть только императора и персидского царя, звание «рекс» употреблялось по отношению к варварским вождям.
Имперская канцелярия (делопроизводство) отличалась консерватизмом, до седьмого века не встречается конституций и рескриптов, в которых императоры называли бы себя василевсами. В греческой официальной терминологии «императору» соответствовал «автократор», это слово употреблялось так же в качестве преномена. Константинопольский монетный двор продолжал чеканить деньги с латинскими легендами до восьмого столетия. В надписях на самых ранних греческих монетах употреблялись термины «василевс» и «деспот».
Титул «деспот», отражавший отношения хозяина и рабов – одно из самых характерных для новой Империи восточных заимствований. Им пользовались со времен Константина по падения Византии. Юстиниан ожидал именно такого к себе обращения, подразумевавшего: «твой раб». Но ориентализм получил лишь поверхностное отражение в этикете, автократор редко забывал, что его подданные являются свободными людьми, и если он dominus, то dominus liberorum.
Здесь уместно сказать несколько слов о единстве Империи. Со времени правления Диоклетиана до последней четверти пятого века Империя постоянно претерпевала разделения на две или более географических части – чаще всего на две, Восточную и Западную, каждая со своим правителем. С 395 г. н. э. до 476 г. н. э., или даже до 480, деление на два царства было практически постоянным, каждое царство шло своим путем, и отношения между ними порой были враждебными. Что вполне объясняет тот непреодолимый соблазн, который заставляет многих современных авторов говорить о двух различных Империях. Таких рассуждений лучше избегать, ведь у людей четвертого и пятого столетий они просто не укладывались бы в голове. Для них существовала и могла существовать только Римская империя, и нам следует акцентировать, а не затушевывать эту точку зрения.
Вопрос представляет интерес не только для теории права. Единство не просто формально признавалось, оно поддерживалось на практике. Главное тут заключается в том, что законы выходили за подписями всех действующих императоров, передавались для опубликования в канцелярию соседа и применялись на всей территории. Второе по значимости обстоятельство: по смерти кого-либо из них и до момента избрания его наследника, власть живущего императора законным образом распространялась на всю Империю. Строго говоря, к нему переходило право назвать нового коллегу. Этот принцип сохранял силу, хотя после прекращения династии Феодосия некоторые из императоров, выбранных в Италии, не были признаны в Константинополе.
Единство Империи выражалось и в том, как было организовано провозглашение двух ежегодных консулов: каждый император назначал по одному. Объявление консулов происходило не одновременно, поэтому имя западного консула не было известно на Востоке, а восточного – на Западе; это продолжалось до тех пор, пока сроки обнародования консульских имен не стали согласовывать.
Многие эпизоды нашего повествовании покажут, что в представлении современников Империя весь пятый век пребывала единой и неделимой. Имелись ее «восточная» и «западная» части, но Империя была одна. Никому и в голову не пришло бы говорить о двух или более Римских империях в дни сыновей Константина, хотя их политические отношения могли складываться, как между Аркадием и Гонорием или Львом I и Анфемием. Сколь бы ни были правители независимы друг от друга, как бы не портились временами отношения между ними, единство Империи, которой они правили, теоретически оставалось нерушимым. А теория проверяется практикой.
(Отредактировано автором: 30 Октября, 2009 - 07:30:16)
-----
Пожалуйста, заплатите налоги! Сomes sacrarum largitionum. |
|
Всего записей: 294 : Дата рег-ции: Март 2008 : Отправлено: 29 Октября, 2009 - 14:08:21 |
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
§ 2. Сенат. Совет императора.
Хотя диархия, или двойное управление императора и сената, сошло на нет, и, как мы убедились, была установлена безоговорочная и неприкрытая автократия, сенат оставался важным государственным институтом, на законных основаниях обладающим определенными правами и обязанностями. Даже будучи реформированным, он
сохранял многие из своих древних традиций. Основание Константинополя привело к созданию второго сената по образцу того, что оставался в Риме, и это стало важнейшим новшеством в системе власти. Сам Константин на такое нововведение не решился. Основанный им новый сенат скорее напоминал аналогичные органы управления в значительных городах вроде Антиохии, нежели величественный Senatus Romanus. Лишь при его сыне Констанции константинопольский сенат был поднят из положения муниципия до статуса имперского учреждения.
Принцип наследственности сенаторского звания и необходимость пройти через исполнение обязанностей магистрата, прежде чем претендовать на вхождение в число сенаторов, оставались в полной силе. Должности эдилов и трибунов исчезли, к концу четвертого столетия практически потеряла значение и квестура. Следовательно, только институт преторов сохранился, как та дверь, через которую сенаторские сыновья могли войти в сенат – вернее, не столько «могли», сколько были обязаны. Единственной долгом претора отныне была трата денег на проведение игр или на организацию общественных работ. На Востоке было восемь преторов, траты они разделялись между собой. Сенат, в чьи обязанности входило их назначение, объявлял имена будущих преторов за десять лет до их предстоящего вступления в должность, дабы побудить к экономии или какими-либо иными способами собрать необходимые средства, поскольку исполнение преторских функций оказывалось чрезвычайно дорогостоящим. Бремя консулов в финансовом отношении было не столь тяжелым, но это высшее достоинство даровалось только тем, кто уже достиг сенаторского звания.
Те, кто не был рожден в сенаторском сословии, могли быть приняты в сенат различными способами: или декретом самого сената, или приказом императора, имевшего право отличить отдельного человека или целую социальную группу чином, который влек за собой занятие сенаторского кресла. Включенным сенатом в свой состав новым членам, равно как и тем, кого император пожаловал возведением в благородное состояние, начинала грозить нелегкая участь претуры – если особо не оговаривалась возможность освобождения от ее обременительных обязанностей. Такое освобождение предоставлялось достаточно часто и приняло форму adlectio. При ранней Империи это понятие использовалось, когда император выдвигал своего кандидата в сенат, причислял его к эдильскому или, например, к преторскому званию, хоть тот потом и не исполнял никогда обязанностей соответствующей магистратуры. Прежние звания в четвертом веке уступили место трем титулам: иллюстриев (illustres), спектабилей (spectabiles) и клариссимов (clarissimi), каждый со своими внутренними градациями. Император мог даровать эти ранговые отличия любому; тот, кто удостаивался титула клариссима, тем самым причислялся к низшему сенатскому разряду, становясь adlecti – освобожденным от претуры. В дальнейшем, при новой административной системе, которая будет описана в следующей главе, за назначением на все важные государственные должности следовало наделение титулом иллюстрия, или спектабиля, или клариссима, и таким образом сулило, а то и немедленно обеспечивало место в сенате. В отдельных случаях, хоть и нечасто, вхождение в сенат по достоинству чина также оговаривалось освобождением от претуры. Кроме того, было много второстепенных чиновников различных рангов, которые, уходя в отставку, получали титул клариссима или даже более высокий; сенаторам такого происхождения, как правило, тоже предоставлялось освобождение.
(Отредактировано автором: 30 Октября, 2009 - 12:45:10)
-----
Пожалуйста, заплатите налоги! Сomes sacrarum largitionum. |
|
Всего записей: 294 : Дата рег-ции: Март 2008 : Отправлено: 30 Октября, 2009 - 11:48:40 |
|
|
|
|
|
