Юст Лукан
Протоспафарий
Откуда: Донбасс, Украина
|
|
   |
|
Предлагаю значительно переработанную и дополненную работу:
Русь в IX веке по данным Длугоша и Стрыйковского (перевод с укр. яз.)
Для изучения истории Руси важно учитывать весь спектр существующих источников. Среди польского нарратива есть много источников, касающихся истории Руси. К таким важным историческим памятникам можно отнести хроники Яна Длугоша и Матвея Стрыйковского.
В ранних польских хрониках (Мартина Галла, Кадлубека, Великопольской хроники и другие) первым событием, что касается Руси, выступает война 1018 г. между Киевским князем Ярославом Мудрым и Польским правителем Болеславом Храбрым (подробную выкладку смотри в моей статье [1]). Но о более древних временах Руси писать стал Длугош.
Уже после Длугоша появляются другие хронисты - Матвей Меховский, Мартин Кромер, Мартин и Иоаким Бельские и другие, но только Стрыйковский достиг уровня Длугоша и в чем то его превзошел. Вслед за Длугошем он широко осветил историю Руси.
Важно рассмотреть и систематизировать данные по истории Руси, что нам предоставляют хронисты Длугош и Стрыйковский, и сравнить их с древнерусскими летописями и другими источниками. Понятно, что эти хронисты были компиляторами, но они пользовались не только теми источниками, что нам известны, но и теми, которые до нас не дошли. Поэтому их хроники можно считать полезными при исследовании истории Руси, Польши и Литвы, хотя и с некоторым предостережением.
1. Русь в IX веке по данным «Истории Польши» Яна Длугоша
1.1. Общие замечания по поводу хроники Яна Длугоша
Ян Длугош (лат. Ioannes Dlugossius, пол. Jan Długosz, 1415 - 1480) стал первым из польских хронистов, кто в своей работе «История Польши» (или «Анналы Польши»), написанной на латыни, дал более широкое освещение истории Руси. Уже со второй половины XIV в. Волынские и Галицкие земли были в составе Великого княжества Литовского и Польши (далее объединились в единое государство - Речь Посполитую Польскую), поэтому неудивителен интерес хрониста к истории этих земель. Это также связано со стремлением хрониста сделать полян (а с ними и русов) потомками поляков [2].
«История Польши» состоит из 12 книг и охватывает период от древних времен до первых месяцев 1480 г. Долгий период она была распространена в виде рукописи, которой пользовались Кромер, Меховский, Стрыйковский и др. Только через «Хронику Польши» Матвея Меховского (польский хронист, 1457 - 1523), которая была издана впервые в 1519 г. и вторично в 1521 г. [3], читатель мог частично ознакомиться с работой Длугоша (некоторые польские хронисты именно через Меховского знакомились с Длугошем) [4]. Труд Меховского представляет собой компиляцию, основой которого стала хроника «История Польши». На это указывает анализ текстов, проведенный А. Божемским [5]. Лишь в 1615 г. в Добромиле хроника Длугоша была впервые издана [6]. В XVIII в. еще два издания увидело свет - в Лейпциге и Варшаве. Но только с XIX в. начинается постоянное ее печатание [7].
Известно, что хроника Длугоша была очень популярной, по крайней мере с XVII века, на русских землях. А.И. Лызлов для написания своей «Скифской истории» в XVII в. использовал эту хронику, кое что было использовано Ф. Софоновичем и автором Киевского Синопсиса, и в других работах тоже отмечается влияние хроники [8].
Работая над своей хроникой, Длугошу слишком поздно удалось ознакомиться с древнерусскими летописями. Ему пришлось учить русскую речь, как он объясняет - «чтобы изложить историю нашу более яснее и подробнее» [9]. Но плохое знание языка [10] привело к тому, что он путал и менял имена. Например, имя князя Кия он сменил на Kig, имя древлянского князя Мала в Niszkin/Nyszkin (относительно этого имени было высказано много гипотез [11]), как и с Синеусом (Szinyev), Трувором (Trubor) и т.п.; имя Рюрика славянизировал в Rurko [12]. Некоторые искажения перешли в «Хронику Польши» Меховского [13]. Также Длугош подделал даты древнерусских летописей с польскими источниками, в результате чего изменялся текст его хроники, по сравнению с использованными источниками [14]. А. Семкович насчитал, что только за 966-1229 гг. он приводит 92 даты, с которых только 13 соответствуют датам древнерусских летописей [15].
Исследователи хроники много внимания уделяли вероятным источникам, с которыми пользовался Длугош. А.А. Шахматов считал, что в пользовании у Длугоша было не так много древнерусских источников [16]. Он находит у Длугоша соответствии с теми источниками, которые дали основу для «Повести временных лет» (особенно для Ипатьевского извода), «Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов» и других древнерусских летописей [17]. Как утверждала Н.И. Щавелева, основным источником для событий в XII в. служила южнорусская летопись, подобная Ипатьевскому изводу [18]. Кроме того, В.Т. Пашуто считал, что труд хрониста в некоторой степени сохранил текст Киевской летописи 1238 г. [19]
Некоторые данные Длугоша, не имеющие аналогий с данными русских летописей, по мнению Ю.А. Лимонова, возникли в результате значительных сокращений автором своего труда [20]. Это лишь предположение, которое может иметь место в некоторых случаях, но не во всей хронике.
В недатированной части, в главе под названием «Как росла Русь и кем были построены главные города и крепости», является изложение двух легенд: киевской - о трех родных братьях - Кие, Щеке и Хориве и их сестре Лыбедь (она только один раз упоминается в хронике по сравнению с братьями), и новгородской - о Рюрике, Синеусе и Труворе [21]. Эти легенды освещаются так, как бы они имели место в не такой уж долгий промежуток между собой. Это характерно не только у него. Мартин Кромер (польский хронист, 1512 - 1589) в очень сжатом виде (по сравнению с хроникой Длугоша) внес эти легенды в свою «Хронику Польши» (впервые издана в 1555 г. [22]), в разделе о правлении Пяста, но изменил порядок - сначала упоминаются Рюрик, Синеус и Трувор, а уже за ними Кий с братьями и сестрой. Потом Аскольд и Дир оседают в Киеве и идут походом на Константинополь, в дальнейшем, Олегу дается опека над Игорем после смерти Рюрика и т.п. [23]. Видимо Кромер непосредственно пользовался одним из изводов «Повести временных лет» и не пользовался в этой части хроникой Длугоша (хотя и был знаком с его работой), поскольку, например, нет увязки Аскольда и Дира с Киевичами (но возможно, что он воспринимал это как выдумку, но ничего об этом не написал).
1.2. Рассмотрение киевской легенды и некоторых эпонимов
В отличие от «Повести временных лет», у Длугоша не только Кий основывает город, но и его братья: «Кий (Kyg), построенный для себя город на Днепре (Dnyepr) назвал Киевом (Kyow), Щек (Sczyek) - Щекавицей ( Sczyekawycza), Хорив (Korew) - Хоривицей (Korewycza)» [24]. В данном отрывке хронист допустил вольную вставку. В «Повести временных лет» (здесь и далее используем Лаврентьевский извод этой летописи) указываются оронимы (горы Щекавица и Хоривица), которые приводятся Длугошем в хронике [25]. Но к данным топонимам он добавляет астионимы (города Щекавица, Хоривица), которые отсутствуют в древнерусских летописях. Видимо, это связано с тем, что хронист предположил существование у братьев отдельных городов, как это у Кия, поэтому и сделал такую вставку. Б.Д. Греков не исключал существование у киевских князей своих «хоромов» или «градов», подобных средневековым замкам (это уместно сравнить с известием Стрыйковского о «замках и городах у киевских князей [26]). В доказательство этой версии Б.Д. Греков приводил данные о таких «городах» из «Русской Правды» и «Повести временных лет» [27]. Р.А. Наливайко предложил свою гипотезу, что Длугош сделал ошибку в переводе из-за плохого знания русского языка, и поставил в хронике вместо «горы» - «города» [28]. Эта версия возможна, хотя и противоречит тому средневековому мировоззрению, который был присущ Длугошу.
Далее мы видим в хронике Длугоша такой эпонимический ряд: Вятка - родоначальник вятичей, Радим - радимичей, и Дулеб - дулебов [29] (подобный трехсоставный эпонимический ряд встречается у хрониста «Великой хроники», где приводятся эпонимы - Лех, Чех и Рус [30]). Кроме того, хронист видоизменил названия этих племен до такого вида - Wyaticzanye, Radziniczanye, Dulyebyenye [31]. В случае с двумя первыми - Вятка (Wyathko) и Радим (Radzim), то их упоминают древнерусские летописи, в частности, «Повесть временных лет», обозначив их ляшское (польское) происхождение, как и у Длугоша [32]. А вот Дулеб - это уже вольная вставка самого хрониста, так как в древнерусских летописях упоминается племя дулебов, но без эпонима [33]. Появление Дулеба среди Радима и Вятки Н.Ф. Котляр считает неслучайным, потому как цифра три принадлежит к магическим числам фольклора [34]. Кроме выше указанного, еще есть интересные данные о дулебах: «Дулебы (Dulyebyenye) от князя Дулеба (Dylyeba) названы, затем [стали] волынянами (Wolhanye) зваться, которые сейчас лучане (Luczanye)» [35]. В «Повести временных лет» все они являются отдельными племенами, а не одним единственным племенем с разными названиями [36].
1.3. Аскольд и Дир
Существует у хрониста интересная информация, и весьма противоречивая, об Аскольде и Дире: «После смерти Кия (Kyg), Щека (Sczyek) и Хорива (Korew), их сыновья и внуки, что в прямом наследовании шли, владели Русью (Ruthenos) много лет, пока, в свою очередь, наследование не перешло к двум родным братьям, Аскольду (Oszkald) и Диру (Dir)» [37]. В древнерусских летописях, дошедших до нас, не отражено это генеалогическое построение. Хроника Длугоша является единственным источником (среди тех, что писались до XV века), который привязывает двух братьев с местным киевским родом. Аналогичная летописная традиция была отражена в Киевском Синопсисе [38]. Скорее всего именно от Длугоша пошло это известие в другие источники, в том числе и в Киевский Синопсис. На это указывал и М.Ю. Брайчевский [39].
Гипотезу об Аскольде и Дире из рода Киевичей поддерживали многие историки - А.А. Шахматов, Б.А. Рыбаков, М.Н. Тихомиров, П.П. Толочко и другие [40]. М.Н. Тихомиров был уверен, что этот отрывок являлся первоначальным текстом рассказа о начале Русской земли [41]. Только здесь нужно учитывать то, что данные о Руси в хронике имеют сокращенный вид. И можно только предполагать - было ли это вольной трактовкой хрониста, или все же взят им из неизвестного нам источника.
В самих древнерусских летописях есть противоречия, которые дают возможность склоняться как к версии о местном происхождении Аскольда и Дира, так и об их чужеземном происхождении. В «Повести временных лет» они предстают боярами князя Рюрика, но не с его племени, которые отправились в 862 г. в Киев и стали там княжить [42]. В Новгородской первой летописи Аскольд и Дир не сопоставляются с Рюриком, хотя и названы варягами [43]. В Никоновской летописи Аскольд и Дир действуют (в основном Аскольд) как туземные полянские правители [44]. В этой летописи нет привязки Аскольда и Дира к Рюрику и варягам [45]. А.А. Шахматов предполагал, что составителю Никоновской летописи не нужно было искусственно создавать определенную схему, как это было у составителя Начального свода, который проводил две идеи: «идею о единстве княжеского рода и идею о появлении княжеской власти только со времени Рюрика, а все остальные правители - самоназванные, как Аскольд и Дир» [46]. М.Н. Тихомиров опровергал варяжское происхождение Аскольда и Дира. По его мнению, легенда о принадлежности Аскольда, Дира и Олега к дружинникам Рюрика являлась поздней вставкой [47]. Если же об Аскольде и Дире, то с этим предположением согласен и П.П. Толочко, хотя были сомнения относительно Олега [48]. Более подробно вопрос о происхождении Аскольда и Дира был рассмотрен М.Ю. Брайчевским [49].
Кроме всего сказанного, еще есть некоторые сюжетные моменты в «Повести временных лет» которые могут быть интересными. Летописец построил единый генеалогический ряд: Рюрик - Олег - Игорь (подобное построение было присуще для различных средневековых летописцев и хронистов) [50]. Но он также показывает связь Кия, его братьев и сестры с Аскольдом и Диром через определенные действия. Аскольд и Дир, выслушав легенду о Кие и его братьях, занимают их место [51]. Эта легенда сюжетно связывает одних киевских правителей с другими.
1.4. Новгородская легенда
В новгородскую легенду Длугош внес несколько интересных моментов. Согласно с его хроникой, руский народ расселился дальше на север из-за своей многочисленности. Причем, одной из причин этого расселения, как выясняется, было неудовлетворительное правления Аскольда и Дира - руский народ «тяготился их княжением». Затем были избраны на управление из варягов три брата - Рюрик, Синеус и Трувор [52]. То есть, не от Рюрика с братьями к Аскольду и Диру идет цепочка данных, как в известных нам древнерусских летописях [53], а совсем наоборот. Что также дает возможность считать Аскольда и Дира принадлежащими к местному населению Приднепровья, если эта информация не выдумка хрониста.
Рюрик (Rurek, затем в тексте приводится вариант Rurko) осел в Новгороде (Nowogrod), Синеус (Szinyev) - в Белоозере (Byalye yeszyoro), Трувор (Trubor) - в Изборске (Sborsk). После смерти Синеуса и Трувора, которые не оставили потомства, их княжества перешли к Рюрику. Эти данные не столь важны, потому что они изложены в соответствии с древнерусскими летописями [54]. Но дальше есть интересный текст: «Оставил [Рюрик] по себе сына по имени Игорь (Jior), который, достигнув совершеннолетия, Аскольда (Oszkaldum) и Дира (Dyr), Киевских (Kyowienses) князей, не ожидавшие от него злой напасти, предательски убил, а их землями и княжениями завладел» [55]. В этом отрывке не упоминается Олег, и Игорь является уже взрослым, когда были убиты Аскольд и Дир. Можно было бы предположить, что Длугош брал эту информацию из неизвестного нам источника, где отсутствует Олег и действует только Игорь (Р.А. Наливайко даже предположил, что хронист воспользовался тем источником, где Олег не присутствует [56]). Приведенная хронистом информация является недостаточной для того, чтобы можно было судить, был Игорь на момент смерти Рюрика в малом возрасте, как это следует из «Повести временных лет», или нет. Но упоминание того, что Рюрик оставил после себя еще несовершеннолетнего сына, явно показывает, что Длугош исказил эти летописные сведения в связи с сокращением своей хроники.
(Добавление)
2. Русь в IX веке в хронике Матвея Стрыйковского
2.1. Общие замечания по поводу хроники Матвея Стрыйковского
Кроме Длугоша, уделил внимание истории Руси и Матвей Стрыйковский (польск. Maciej Stryjkowski, 1547 - около 1590). Его главным трудом была «Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси», которая состояла из 25 книг и была написана на польском языке с некоторыми поэтическими вставками на латыни. Первое и второе издание этой книги состоялось в 1582 г. (прижизненное издание) и 1766 г. [57] - оба в Кенигсберге (в то время Кролевец), третье - в двух томах за 1846 г. в Варшаве [58]. Хроника излагает историю с давних времен до 1581 г. Главным объектом исследовательского рассмотрения у хрониста была история Литвы [59].
XVI в. стал прорывом оригинальной польской литературы. Кроме названной хроники, еще две книги в том же веке были написаны на польском языке - «Хроника всего мира» Мартина Бельского (отец) и «Польская хроника» Иоакима Бельского (сын) [60]. До них еще не было оригинальных польских трудов по истории, потому что книги писались на латыни. Но зарождение традиции создания исторических произведений на национальном языке не привело к кризису латиноязычной хронографии в Польше. Латинская традиция была профессиональнее чем национальная польская, последняя лишь только формировалась и еще не имела высокого уровня техники исторического описания. К тому же, труды хронистов были направлены к европейскому читателю, а не только сугубо к польскому [61].
Но все же, и оригинальная польская литература имела своего читателя на других землях, по крайней мере начиная с XVII в. [62] А.И. Лызлов перевел некоторые главы из хроники Стрыйковского [63]. Ф. Софонович в значительной степени дополнил свой труд данными из польской хроники при освещении истории Руси, Литвы и Польши [64]. При создании «Литовской и Жмойтской хроники», летописи И. Кроковского и других украинских источников была использована хроника Стрыйковского [65].
Ранее было утверждение, что в основу Киевского Синопсиса была положена хроника Стрыйковского [66]. Но А.П. Толочко, в своей работе, опроверг это утверждение тем, что доказал использование автором Киевского Синопсиса Украинского хронографа, а уже автор этого хронографа, в свою очередь, использовал польскую хронику [67].
Особенно хочется отметить то, что Стрыйковским в хронике были отведены целые разделы на рассмотрение истории Руси. Но, что касаемо руских земель, он не выходит за временные рамки существования Киевской Руси (до момента поглощения русских земель Литвой). В его распоряжении, по сравнению с предыдущими хронистами (в частности Длугоша), было больше источников. Относительно начальной истории Руси, он пользуется византийскими, западноевропейскими, польскими, древнерусскими и другими источниками.
В отличие от Длугоша, Стрыйковский знал рускую речь [68]. При передаче имен он не делает ошибок (как это мы видим у Длугоша). Но кое-где приводит несколько различных вариантов имен (у него существуют два варианта имени - Кий и Киг («Kij albo Kig»), то, что он взял из древнерусских летописей, и то, что было взято у Длугоша; так же с Синеусом («Sineus albo Siniew»), Трувором («Truwor albo Trubor») и другими) [69]. Но в отличие от них, имя Аскольда хронист приводит в трех вариантах - Oskald, Askolt и Oskolod [70]. Первая форма встречается у Длугоша (Oszkald) [71], вторая и третья могли быть взяты из какой-либо древнерусской летописи, так как подобные формы имени встречаются во многих летописях. Например, в Лаврентьевском изводе [72] или в Никоновской летописи [73]. Но все же, невозможно быть уверенным относительно источника, которым мог воспользоваться Стрыйковский (имя в виде Askolt использовал и Кромер в своей хронике [74]).
2.2. Рассмотрение киевской легенды и некоторых эпонимов
В хронике Стрыйковского различаются два вида русов - те, которые жили в Приднепровье, с главным городом Киевом, и те, которые жили в Приильменьи, с главным городом Новгородом Великим [75].
Почти дословно Стрыйковский повторяет Длугоша относительно киевской легенды, но к данным о строительстве братьями одноименных городов есть интересные дополнения, которых нет ни в известных нам древнерусских летописях, ни в других источниках, в частности у Длугоша. Приведем это место полностью: «Кий (Kij albo Kig), Щек (Scieg) и Хорив (Korewo), князья Русские (Ruskie), были родными братьями, а четвертой их сестра Лыбедь (Lebeda albo Lebed), из народа и потомства Иафета (Jafetowego) и Мосоха (Mosocha) сына его. А те, управляя Русским (Ruskimi) народом, начали строить и укреплять города и замки для защиты. Кий старший, замок и город Киев (Kijow) под своим именем на реке Днепре (Dnieprem) основал, где потом была главная и славная столица единовластия Русского (Ruskiego).
Второй брат Щек (Sciek), недалеко от Киева (Kijowa) построил замок и город на горе Щекавице (Sciekawice) от своего имени [названное]. Также тоже Хорив, третий брат их, Хоревицу (Korewice) в отдельном своем княжестве основал, которая затем Вышгородом (Wyssegrodem) [была] названа. А сестра их Лыбедь (Libeda) над рекой Лыбедь (Libieda), вполне обоснованно, там же замок Либич (Libiec), или [по-другому называемо] Любич (Lubiec), построила на высоком холме» [76].
Если исходить из выше приведенного текста, то видно, что Стрыйковскому были известны некоторые фольклорные мотивы происхождения городов Вышгорода и Любича, которые до нас не дошли. Помимо прочего, у Стрыйковского не только братья основывают города (как это у Длугоша), но еще и их сестра Лыбедь. И постоянно дополняется фразой - «замки и города». Но это уже дополнение к вставкам Длугоша, которые, скорее всего, не имеют отношения к действительности.
Далее идут сведения о Радиме (Radzim, Rodzim), Вятке (Wiatko, Wijatka) и Дулебе (Duleba) [77], которые были почерпнуты у Длугоша через Меховского, но уже со сверкой с несколькими древнерусскими летописями, близкими к «Повести временных лет» [78].
2.3. Аскольд и Дир
Если Длугош лишь раз вспоминает родство Аскольда и Дира с Киевичами [79], то Стрыйковский три раза их называет потомками Кия [80]. В отличие от Длугоша, он подает известия о начальной истории Руси в более широком освещении. Используя, пожалуй, и те древнерусские летописи, которые не были доступны Длугошу. Это мы видим, когда хронист (в сжатом виде) описывает события, связанные с походом этих князей на Константинополь [81]. Этот поход отсутствует у Длугоша.
При описании похода Аскольда и Дира на Константинополь, Стрыйковский использовал так называемую «Хронику Русскую» (Kronika Ruska), как он ее называет. Это подтверждается и наличием двух астионимов одного и того же объекта - Цареград (Czarygrod) и Константинополь (Constantinopol). Хронисту вообще свойственно упоминание двух вариантов одних и тех же астионимов, гидронимов и других - например, кроме выше сказанного, в том же месте, он вместе с названием «Черное море» упоминает и название «Понт Эвксинский» («Czarnym morzem albo Pontem Euxinem») [82]. Название «Царьград» чаще всего упоминается в древнерусских летописях, а также в некоторых памятниках старославянской письменности [83].
Кроме названной «Хроники Русской», хронист указал в отношении похода на Константинополь также Лиутпранда и Зонару, хотя сведений об этом походе древнерусских правителей Аскольда и Дира у них нет [84]. Стрыйковский спутал один поход с другим при использовании хроники Кромера. Об этом можно уверенно говорить. Именно в хронике Кромера приведена информация о том, что Лиутпранд и Зонара сообщают о походе Игоря на Константинополь [85]. Примечательно отсутствие даты похода у Стрыйковского (хронист вообще практически не указывает даты с раннего периода Руси). Видимо, это связано с отсутствием дат в русском источнике, которым он пользовался, либо с использованием хроники Кромера, где тоже не имеется даты.
2.4. Новгородская легенда
В поздних древнерусских летописях есть определенные вставки, которых нет в ранних летописях. Например, в Воскресенской летописи упоминается старейшина Гостомысл, братья Рюрик, Синеус и Трувор выводятся из немцев, и делается генеалогическое построение Рюрика и его братьев из рода Августа, римского императора, и т.д. [86] Эти сведения отражены во многих поздних источниках - «Сказание о князьях Владимирских» [87], у Герберштейна [88] и др., и связанные с претензией правителей Московского княжества в XV-XVI вв. на создание единого централизованного государства, имеющего значительный вес в международных делах (позже это пригодилось для легитимизации принятия царского титула Иваном IV) [89].
Можно было бы предположить, что Стрыйковский использовал эти поздние летописи в связи с упоминанием Гостомысла (Gostomissel) [90], например, из Воскресенской летописи. Но согласно А.И. Рогова, Стрыйковский воспользовался именно записками Герберштейна. Только у польского хрониста Гостомысл был назван князем, и у Герберштейна (в поздних древнерусских летописях - старейшина). Кроме того, были такие же пробелы в хронике, как и у Герберштейна [91].
В связи с новгородской легендой, Стрыйковский пользовался хроникой Кромера. В хронике Кромера имеется дата - «за русским счетом 6370, а от Христа 861 год» - дата призвания варягов (хронист ошибся в расчетах, правильнее будет 862 г.) [92]. Эту дату и заимствует Стрыйковский [93]. Не исключено, что это заимствование связано с тем, что в использованных им летописях не проставлены даты (или не все даты были). Но в главе, где кратко рассказывается история владимирского, луцкого и киевского княжеств накануне правления Гедимина, хронист упоминает дату основания Киева - 430 г. [94] Хотя в других главах о русских правителях, в том числе и о Кие и его братьях и сестре, он ничего такого не пишет. Насколько эта дата правдивая, мы не можем уверенно сказать (не исключено, что это с какого-то фольклорного источника).
Помимо этих особенностей, существует еще одна, связанная с новгородской легендой. Если у Длугоша и в древнерусских летописях Синеус и Трувор после себя не оставили потомство [95], то у Стрыйковского Трувор все же имел потомство, а также Синеусово Белоозерское княжество унаследовал. Но все же после смерти Трувора в Пскове («umarł w Pleskowie albo we Pskowie»), который был похоронен там же по языческому обычаю, вся власть перешла к Рюрику [96]. А.И. Рогов высказал мнение, что известие о захоронении Трувора в Пскове могло быть местной псковской легендой [97]. Эта догадка вполне может быть верной, так как Трувор в хронике упоминается два раза как князь Псковский [98]. Кроме того, неоднократно Стрыйковский использовал легенды (например, о происхождении городов Вышгорода и Любича [99]).
Далее Стрыйковский, в основном, использует древнерусские летописи, когда кратко рассказывает о смерти Рюрика, передачи его малолетнего сына Игоря Олегу, убийство Олегом Аскольда и Дира [100]. Поэтому мы это не рассматриваем.
* * *
Были рассмотрены и систематизированы данные по истории Руси, что нам предоставляют хронисты Длугош и Стрыйковский. Проведен сравнительный анализ их хроник с древнерусскими летописями и другими источниками (в том числе с другими польскими хрониками).
Как видно из польских хроник, сведения носят противоречивый характер. Есть определенные ошибки в сообщении хронистов, например, с именами у Длугоша, с походом на Константинополь у Стрыйковского. Кроме того, имеются в наличии те сведения, которые нам неизвестны. И можно только давать предположения, какими именно источниками они могли воспользоваться. Длугош больше опирался на польские источники, и в меньшей степени на древнерусские (в связи с поздним ознакомлением с ними), а Стрыйковский намного расширил источниковую базу. Кроме известных источников (византийских, польских, древнерусских и других), а также предполагаемых, были и те, которые связаны с фольклорными мотивами (предания о городах Вышгород, Любич, Псков).
В определенной степени надо продолжать исследовательскую работу по обозначенным авторам, потому что еще многое не изучено, либо имеются события, вокруг которых ведутся дискуссии. Исследователями проводился анализ источников, которыми пользовались польские хронисты, но преимущественно с позиции текстуального и историографического рассмотрения тех источников, в которых наблюдается влияние польских хроник. А системного рассмотрения существующего нарратива и поиск гипотетических источников, которые имелись в наличии у польских хронистов, почти не проводилось.
(Добавление)
Примечания:
[1] Лущай Ю.В. Сведения польских хронистов о начальном периоде истории Руси // Генеалогия. – 2010. – Вып. 13. – С. 132-134.
[2] Там же. – С. 133-134.
[3] Mathiae de Mechovia. Chronica Polonorum. – Cracoviae, 1519.; Mathiae de Mechovia. Chronica Polonorum. – Cracoviae, 1521. (Далее. - Mathiae de Mechovia)
[4] Лимонов Ю.А. Русские летописи и западноевропейская историография XV-XVII вв. // Проблемы источниковедения западноевропейского средневековья. – Л., 1979. – С. 198-203.
[5] Borzemski A. Kronika Miechowity. Rozbior krytyczny. – Krakow, 1890. – S. 6-18.
[6] Historia Polonica Ioannis Dlugossi seu Longini canonici cracoviensis in tres tomos digesta Autoritate sumptibus Herbulti Dobromilski edita. – Dobromili, 1615.
[7] Semkowicz-Zaremba V. Praefatio // Ioannis Dlugossii Annales seu cronicae incliti regni Poloniae. Liber 1-2. – Warszawa, 1964. – P. 9-10.; Щавелева Н.И. Издания Анналов Длугоша // Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша (книги I-VI). – М., 2004. – С. 64.; Наливайко Р.А. Древняя Русь и Великое княжество Литовское в «Annales Poloniae» Яна Длугоша // Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Специальность: 07.00.02. – Отечественная история. – СПб., 2007. – С. 19-22.
[8] Пыпин А.Н., Спасович В.Д. История славянских литератур. – СПб., 1881. – Т. II. – С. 1100.; Чистякова Е.В. «Скифская история» А.И. Лызлова и труды польских историков XVI-XVII вв. // Труды Отдела древнерусской литературы. – М.-Л., 1963. – Т. XIX. – С. 348.; Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII-XVII вв. – М., 1973. – С. 397.; Софонович Ф. Хроніка з літописців стародавніх. – К., 1992. – С. 57.
[9] Jana Długosza Dziejоw Polskich. – Krakow, 1867. – T. 1. – S. IX-X. (Далее. – Jan Długosz)
[10] Semkowicz A. Krytyczny rozbior Dziejow Polskich Jana Długosza (do roku 1384). – Krakow, 1887. – S. 52.
[11] См. в таких работах: Шахматов А.А. Разыскания о древнейших летописных сводах. – СПб., 1908. – С. 364.; Лимонов Ю.А. Русские источники Яна Длугоша по истории Киевской Руси // Проблемы истории феодальной России: Сб. статей к 60-летию проф. В.В. Мавродина. – Л., 1971. – С. 77-78.; Поппэ А.В. Родословная Мстиши Свенельдича // Летописи и хроники. 1973. – М., 1974. – С. 71-76.; Москаленко О. Усні перекази і рід Вишатичів у «Повісті временних літ» // Київська старовина. – 2001. – № 6. – С. 34.; Наливайко Р.А. Древняя Русь и Великое княжество Литовское в «Annales Poloniae» Яна Длугоша. – С. 86-88. и другие.
[12] Ioannis Dlugossii Annales seu cronicae incliti regni Poloniae. Liber 1-2. – Warszawa, 1964. – P. 121-122. (Далее. – Annales Poloniae); Щавелева Н.И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. – С. 375-276, комм. 79.
[13] См.: Mathiae de Mechovia. – P. VI, XVII.
[14] Щавелева Н.И. Предисловие // «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. – М., 1987. – С. 54-55.
[15] Semkowicz A. Krytyczny rozbior Dziejow Polskich Jana Długosza. – S. 53.
[16] Шахматов А.А. Разыскания о древнейших летописных сводах. – С. 341.
[17] Там же. – С. 342-348.
[18] Щавелева Н.И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. – С. 47.
[19] Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. – М., 1950. – С. 18, 25.; Он же. Образование литовского государства. – М., 1959. – С. 16-17.
[20] Лимонов Ю.А. Русские источники Яна Длугоша по истории Киевской Руси. – С. 78.
[21] Jan Długosz. – S. 51-52.; Annales Poloniae. – P. 121-122.
[22] Martini Cromeri. De Origine et rebus gestis Polonorum libri XXX. – Basileae, 1555. (Далее. – Martin Cromer)
[23] Kronika Polska Marcina Kromera. – Sanok, 1868. – T. I. – S. 85-86.
[24] Jan Długosz. – S. 51.; Annales Poloniae. – P. 121.
[25] Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. – Л., 1926. – Т. I. – С. 9.
[26] Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. – Warszawa, 1846. – T. 1. – S. 112. (Далее. – Maciej Stryjkowski)
[27] Греков Б.Д. На заре русского государства // Исторический журнал. – 1942. – Кн. 7. – С. 22-23.
[28] Наливайко Р.А. Древняя Русь и Великое княжество Литовское в «Annales Poloniae» Яна Длугоша. – С. 82, комм. 30.
[29] Jan Długosz. – S. 51.; Annales Poloniae. – P. 121.
[30] См. про это: Карнаухов Д.В. Мифологема происхождения восточных славян в интерпретации польской просвещенной элиты XVI // Вестник Евразии. – 2000. – № 3. – С. 63-68.; Лущай Ю.В. Сведения польских хронистов о начальном периоде истории Руси. – С. 133. и другие.
[31] Annales Poloniae. – P. 121.; Щавелева Н.И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. – С. 375, комм. 74.
[32] Лаврентьевская летопись. – С. 12.
[33] Там же. – С. 12-13.
[34] Котляр Н.Ф. Древняя Русь и Киев в летописных преданиях и легендах. – К., 1986. – С. 28-29.
[35] Jan Długosz. – S. 51.; Annales Poloniae. – P. 121.
[36] Лаврентьевская летопись. – С. 12-13.
[37] Jan Długosz. – S. 51.; Annales Poloniae. – P. 121.
[38] Синопсис. – СПб., 1785. – С. 22-23, 26.; Еремин И.П. К истории общественной мысли на Украине второй половины XVII в. // Труды Отдела древнерусской литературы. – М.-Л., 1954. – Т. X. – С. 215.; Толочко П.П. Спорные вопросы ранней истории Киевской Руси // Славяне и Русь (в зарубежной историографии). – К., 1990. – С. 113.
[39] Брайчевський М.Ю. Аскольд – цар київський // Его же. Вибране. – К., 2009. – Т. II. – С. 227.
[40] Шахматов А.А. Разыскания о древнейших летописных сводах. – С. 322-323.; Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. – М., 1982. – С. 307.; Тихомиров М.Н. Русское летописание. - М., 1979. – С. 55.; Толочко П.П. Древняя Русь. – К., 1987. – С. 21. и другие.
[41] Тихомиров М.Н. Начало русской историографии // Вопросы истории. – 1960. – № 5. – С. 48.
[42] Лаврентьевская летопись. – С. 20-21.
[43] Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / Под ред. А.Н. Насонова. – М.; Л., 1950. – С. 106.
[44] Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. – СПб., 1862. – Т. IX. – С. 7, 9, 13, 15.
[45] Там же. – С. 9.
[46] Шахматов А.А. Разыскания о древнейших летописных сводах. – С. 321.
[47] Тихомиров М.Н. Начало русской историографии. – С. 55.
[48] Толочко П.П. Русские летописи и летописцы X-XIII вв. – СПб., 2003. – С. 16-17.
[49] Брайчевський М.Ю. Аскольд – цар київський. – С. 323-338.
[50] См. про это: Мельникова Е.А. Первые русские князья: О принципах реконструкции летописцем ранней истории Руси // Восточная Европа в древности и средневековье. Мнимые реальности в античной и средневековой историографии: Тезисы докладов / XIV Чтения памяти В.Т. Пашуто. – М., 2002. – С. 150.
[51] Щавелев А.С. Славянские легенды о происхождении первых правителей («Повесть временных лет», Хроники Галла Анонима и Козьмы Пражского) // Восточная Европа в древности и средневековье. Автор и его текст: Тезисы докладов / XV Чтения памяти В.Т. Пашуто. – М., 2003. – С. 271.; Он же. Становление власти первых князей в древнейших славянских летописях и хрониках // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. – 2008. – № 3. – С. 74.
[52] Jan Długosz. – S. 52.; Annales Poloniae. – P. 121-122.
[53] Лаврентьевская летопись. – С. 20-21.
[54] Сравни: Annales Poloniae. – P. 122.; Лаврентьевская летопись. – С. 20.
[55] Jan Długosz. – S. 52.; Annales Poloniae. – P. 122.
[56] Наливайко Р.А. Древняя Русь и Великое княжество Литовское в «Annales Poloniae» Яна Длугоша. – С. 86.
[57] Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. – Krolewiec, 1582.; Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. – Krolewiec, 1766.
[58] Maciej Stryjkowski. – T. 1-2.
[59] Николаев С.И., Салмина М.А. Хроника Мацея Стрыйковского // Словарь книжников и книжности Древней Руси. – СПб., 2004. – Вып. 3 (XVII в.). – Ч. 4. Т-Я. Дополнения. – С. 215.
[60] Пыпин А.Н., Спасович В.Д. История славянских литератур. – С. 514.; Карнаухов Д.В. Польскоязычная историческая книга в интеллектуальной культуре эпохи Возрождения // Гуманитарные науки в Сибири. – 2008. – № 3. – С. 35-37.
[61] Карнаухов Д.В. Формирование исторического образа Руси в польской хронографии XV-XVI вв. (Источники и историография исследования) // История и историки. – 2005. – № 1. – С. 60-61.
[62] Пташицкий С.Л. Западнорусские переводы хроник Бельского и Стрыйковского (Библиографическая заметка) // Новый сборник статей по славяноведению в честь В.И. Ламанского. – СПб., 1905. – С. 372-384.; Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII-XVII вв. – С. 417-418.; Николаев С.И., Салмина М.А. Хроника Мацея Стрыйковского. – С. 215-218. и другие.
[63] Чистякова Е.В. «Скифская история» А.И. Лызлова и труды польских историков XVI-XVII вв. – С. 350, 353-356.
[64] Мицик Ю.А., Кравченко В.М. Передмова // Софонович Ф. Хроніка з літописців стародавніх. – К., 1992. – С. 19-21, 23-27, 29-32 и далее.
[65] Улащик Н.Н. «Литовская и Жмоитская кроника» и ее отношение к хроникам Быховца и М. Стрыйковского // Славяне и Русь. – М., 1968. – С. 357-365.; Мыцык Ю.А. Украинские краткие летописцы конца XVII – начала XVIII в. / Некоторые проблемы отечественной историографии и источниковедения. Сборник научных трудов. – Днепропетровск, 1978. – С. 36.
[66] Пештич С.Л. «Синопсис» как историческое произведение // Труды Отдела древнерусской литературы. – М.-Л., 1958. – Т. XV. – С. 287-289 и далее; Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII-XVII вв. – С. 396-398. и другие.
[67] Толочко О.П. Український переклад „Хроніки...” Мацея Стрийковського з колекції О. Лазаревського та історіографічні пам’ятки XVII століття (Український хронограф і „Синопсис”) // Записки Наукового товариства імені Шевченка. – Львів, 1996. – Т. CCXXXI (231). – С. 158-181.
[68] Пыпин А.Н., Спасович В.Д. История славянских литератур. – С. 515.; Рогов А.И. Русско-польские связи в эпоху Возрождения (Стрыйковский и его хроника). – М., 1966. – С. 43.
[69] Maciej Stryjkowski. – S. 112-114.
[70] Ibid. – S. 112.
[71] Annales Poloniae. – P. 121-122.
[72] Лаврентьевская летопись. – С. 21, 23.
[73] Никоновская летопись. – С. 7, 9, 13, 15.
[74] См.: Kronika Polska Marcina Kromera. – S. 85.; Martin Cromer. – P. 40.
[75] Maciej Stryjkowski. – S. 112.
[76] Ibid.
[77] Ibid.
[78] Сравни: Mathiae de Mechovia. – P. VI.; Annales Poloniae. – P. 121.; Лаврентьевская летопись. – С. 12-13.
[79] Jan Długosz. – S. 51.
[80] Maciej Stryjkowski. – S. 112-113, 115.
[81] Лаврентьевская летопись. – С. 21-22.; Maciej Stryjkowski. – S. 115.
[82] Ibid. – S. 115.
[83] Львов А.С. Лексика «Повести временных лет». – М., 1975. – С. 194-197.
[84] Maciej Stryjkowski. – S. 115.
[85] Kronika Polska Marcina Kromera. – S. 103-104.; Martin Cromer. – P. 49.
[86] Воскресенская летопись // Полное собрание русских летописей. – СПб., 1856. – Т. VII. – С. 262, 268.
[87] Дмитриева Р.П. Сказание о князьях Владимирских. – М.-Л., 1955. – С. 175.
[88] Герберштейн С. Записки о Московии. – М., 1988. – С. 60.
[89] Дмитриева Р.П. Сказание о князьях Владимирских. – С. 110-151.; Древняя русская литература: Хрестоматия. – М., 1988. – С. 214.
[90] Maciej Stryjkowski. – S. 113.
[91] Рогов А.И. Русско-польские связи в эпоху Возрождения. – С. 45.
[92] Kronika Polska Marcina Kromera. – S. 85.; Martin Cromer. – P. 40.
[93] Maciej Stryjkowski. – S. 113.
[94] Ibid. – S. 368.
[95] См.: Jan Długosz. – S. 52.; Лаврентьевская летопись. – С. 20.
[96] Maciej Stryjkowski. – S. 115.
[97] Рогов А.И. Русско-польские связи в эпоху Возрождения. – С. 49.
[98] Maciej Stryjkowski. – S. 114-115.
[99] Ibid. – S. 112.
[100] Ibid. – S. 115-116.
(Отредактировано автором: 19 Апреля, 2011 - 17:00:11) |
|
